О предстоящих парламентских выборах в Армении, о текущей внутриполитической ситуации и региональном развитии побеседовали с политологом, директором института Кавказа Александром Искандаряном.
— Александр Максович, какие вопросы решают власти внеочередными парламентскими выборами, кроме как выпустить накопившийся пар? Чего ждать в поствыборный период? Может ли политический кризис еще больше углубиться вследствие выборов?
— Власти пытаются решить проблему легитимности. Последние выборы проходили до войны, когда была совсем другая ситуация. Более того, они проводились в момент постреволюционной эйфории. Сейчас ситуация изменилась серьезным образом, и та легитимность уже не работает. После проигранной войны довольно много людей, структур, представителей политических элит говорят о том, что в новой ситуации легитимности у властей уже нет. Поэтому они предприняли попытку подтверждения легитимности, которая с достаточно большой вероятностью может им удаться. Судя по соцопросам и не только, самая большая поддержка у «Моего шага» — партии власти. Они попытаются воспользоваться моментом, сделать это быстро, потому что очередные выборы только через 3 года, а что будет тогда с общественной поддержкой — это сложный вопрос. Но при помощи такого рода политических технологий — досрочных выборов и опоры на те виды поддержки, которые есть, можно подтвердить бюрократическую легитимность и потом предъявлять ее оппонентам. Социальную легитимность таким образом подтвердить невозможно: те протесты, отторжение и поляризация в обществе, которые есть, ликвидировать путем проведения выборов нельзя.
— На ваш взгляд между какими силами развернется основная предвыборная борьба?
— Кампания будет многосоставной, много политических партий будут участвовать в этих выборах, даже те, про которые я думаю, что у них нет никаких шансов на победу. Конечно, будет «Мой шаг». На самом деле, кампания уже идёт, тому довольно много свидетельств. Очевидно, кампания будет довольно острой, а дискурсы — радикальными. «Отвергни Никола» – это будет основной тезис практически всех оппозиционных избирательных кампаний. У партии власти избирательная кампания построена на утверждении «мы лучше, чем те, кто были до нас». Кампания ожидается турбулентной, будут довольно острые противоречия, поляризация в обществе будет только углубляться.
— Почему оппозиция так и не смогла добиться отставки правительства, несмотря на то, что в поствоенный период ситуация несколько раз становилась критической?
— Есть определенное количество людей, которые поддерживают Пашиняна. Их число сразу после войны уменьшается примерно на полпроцента в день. И, видимо, оно приблизилось к ядру, то есть остались те люди, которые готовы поддерживать Пашиняна при любых обстоятельствах. Их сравнительно немного. На другом фланге есть люди, которые отторгают его при любом варианте. Оппозиционные митинги — это так называемый элитный протест, но его недостаточно. Мы видим заявления от Церкви до Университета, от Академии Наук до артистов, художников и так далее.
А вот между этими двумя группами людей есть широкие социальные группы — армянский народ, у которого наблюдается апатия, усталость, нежелание делать вторую революцию и отсутствие веры в возможность что-то изменить. Режим Пашиняна на сегодняшний день в основном использует не поддержку, а апатию. И если на выборах будет низкая явка, что весьма вероятно, появится и возможность выиграть.
— Один из острых вопросов сегодня — это вопрос военнопленных, насколько я понимаю, рейтинг Пашиняна и его команды зависит также и от решения этого вопроса. Можно ли ожидать, что до выборов этот вопрос как-то решится?
— Представить, что по два-три человека будут возвращаться перед выборами в обмен на какие-то условия, теоретически можно. Хотя, судя по последним событиям с пустым самолетом, маловероятно.
Но вряд ли Алиев вдруг решит и жестом доброй воли отпустит всех военнопленных.
— Можно ли сказать, что вследствие Kарабахской войны Турция усилила свое присутствие в регионе? И устраивает ли такое положение дел Россию?
— Турция в сфере экономики в нашем регионе была давно: она очень серьезно представлена в Грузии и в Азербайджане.
Турция уже вошла в наш регион и в сфере безопасности.
Впервые в истории конфликтов на пространстве бывшего СССР к противостоянию открыто подключился и победил внешний игрок.
И это совершенно новая ситуация, которая переворачивает реальность.
Теперь на Южном Кавказе Турция — игрок наряду с Россией.
Но это не означает, что такое положение дел устраивает Россию, и она не имеет возможности бороться с этим.
Столкновение интересов Турции и России происходит всё время, но в то же время в отношениях двух стран присутствует и множество примеров взаимодействия. В России мои коллеги это называют конкурентным сотрудничеством.
— На Ваш взгляд насколько долговечен установившийся относительный мир в регионе? Ожидать ли в ближайшем будущем окончательного разрешения карабахского конфликта?
— Нет, ряд важных вопросов еще далек от окончательного решения.
В регионе нет никакого мира. Он еще не установился.
Это остановка огня. 9 ноября было заключено соглашение о прекращении огня. Не более того. После войн обычно бывают конгрессы, договоры.
После Первой мировой войны был Версаль, после Второй мировой войны – Потсдам — Ялта.
У нас была война, было поражение, а «Потсдама» не было. Он идет сейчас. Сейчас пытаются определиться, как мы будем жить дальше.