Насколько Россия и страны Южного Кавказа оказались готовы противостоять пандемии коронавируса? Что необходимо менять или улучшать России и странам Южного Кавказа в системе здравоохранения и госуправления по итогам этой пандемии? Поможет ли вакцина окончательно решить проблему COVID-19 и вернуться к нормальной жизни? Почему Россия решила так активно помогать другим странам в борьбе с коронавирусом, в частности Армении и Азербайджану?
На эти вопросы Пресс-клуба “Содружество” ответила руководитель российской Высшей школы организации и управления здравоохранением (ВШОУЗ), д.м.н. Гузель Улумбекова.
Насколько Россия и страны Южного Кавказа оказались готовы противостоять пандемии коронавируса?
Говоря о России и странах Южного Кавказа, я могу сказать, в первую очередь, о России, что все-таки меры на государственном уровне были приняты своевременно. В первую очередь, вовремя закрыли границу с Китаем, затем приняли жесткие меры социальной изоляции, которые также совершенно правильно были приняты во многих странах Южного Кавказа. Без этого мы бы не смогли справиться с огромной волной заболевших, которые нуждались в стационарной помощи в первые месяцы пандемии. Но нашим странам было относительно легче, поскольку вирус пришел к нам чуть позже, соответственно, мы смогли использовать опыт других стран – Китая, Италии, США в лечении пациентов с Сovid-19. Но если говорить о результатах, то Россия на сегодняшний день по эпидемическим показателям оказалась где-то в среднем на уровне Евросоюза. Например, у нас ситуация была лучше, чем у Великобритании и Швеции, но хуже, чем в Германии, Польше и Норвегии.
И европейские страны, и Россия, и страны Кавказа, показали результаты хуже, чем страны Восточной Азии – Китай, Тайвань, Южная Корея. Этим странам удалось справиться с эпидемией гораздо эффективней, чем РФ и странам Южного Кавказа. Если мы возьмем конкретные показатели на конец июля, то число выявленных случаев с новой коронавирусной инфекцией, скажем, в Азербайджане, составило 3 тысячи в расчете на 1 миллион человек, в Армении намного выше – 13 тысяч. В РФ этот показатель составил около 6 тысяч в расчете на 1 миллион человек.
Конечно, во многом эти показатели зависят от уровня тестирования. Самое высокое число тестов, проведенное на 100 тысяч населения, это около 20 тысяч тестов, было сделано в России. Естественно, поэтому и заболеваемость оказалось достаточно высокой. В Армении было сделано около 6 тысяч тестов в расчете на 100 тысяч населения, в Азербайджане – около 7,5 тысяч.
Если говорить о летальности, то есть отношении числа умерших к числу зараженных, то этот показатель в Азербайджане составил 1,4%, в Армении – 2%, в России – 1,7%. Показатель смертности от Covid-19 в расчете на 100 тысяч населения, как и инфицированность, оказался самым высоким в Армении – 26 человек на 100 тысяч населения, в Азербайджане намного ниже – около 5 человек на 100 тысяч населения, в России – 10 человек на 100 тысяч населения.
Какие выводы власти РФ и стран Южного Кавказа должны сделать из этой пандемии? Что необходимо менять или улучшать в системе здравоохранения и госуправления?
Буду говорить о России. Я с большей точностью могу говорить о ней, но думаю, что эти рекомендации во многом применимы и к другим странам. Все-таки у всех наших стран в советское время была единая централизованная система управления здравоохранением, когда региональные органы напрямую подчинялись федеральному министерству здравоохранения, бюджетное финансирование, когда деньги собирались из налогов без страховых фондов, участковый принцип организации медицинской помощи в первичном звене, плановый принцип развития. Это так и должно быть для полувоенных систем, к которым относится здравоохранение.
Сегодня, к сожалению, в нашей стране и в ряде стран СНГ введены рыночные инструменты управления здравоохранением, в том числе система обязательного медицинского страхования. На мой взгляд, для наших стран это высокозатратный, по сравнению с бюджетной моделью, механизм финансирования медпомощи.
Нашей стране и всем другим странам для того, чтобы обеспечить постоянную готовность и к чрезвычайным ситуациям, и к обеспечению доступности бесплатной медпомощи в мирное время, надо существенно поднять государственные расходы на здравоохранение. Если мы посмотрим, сколько сегодня наши страны тратят на здравоохранения из общественных источников, то увидим, что это намного ниже, чем в Европе, даже в относительных показателях, то есть в доле ВВП. В РФ эти расходы составляют около 3,4 % ВВП, в Азербайджане – это всего 1% от ВВП, в Армении – 1,4% ВВП. Соответственно, очень много расходов ложится на плечи населения, то есть люди должны платить за помощь из своего кармана. А если мы при этом возьмем Беларусь, то это 4% от ВВП, в новых странах Евросоюза – 5% ВВП, в старых странах ЕС – 8-9% ВВП. Поэтому, считаю, что нашим странам надо увеличить госрасходы на здравоохранение, что позволит обеспечить и более высокую оплату труда медработников, и ликвидировать их дефицит, и увеличить доступность высоких технологий и лекарств для пациентов.
Когда можно ожидать возвращения к нормальной жизни? Поможет ли вакцина окончательно решить проблему COVID-19?
С точки зрения науки, мы решим эту проблему тогда, когда у населения будет высокая прослойка людей с иммунитетом. Сегодня, конечно, и за рубежом, и в РФ тестируются разные виды вакцин, большинство из них вошли в третью фазу исследований, то есть массовых, когда вакцина исследуются на десятках тысяч людей. Мы очень надеемся, что к концу 2020 года будет безопасная и эффективная вакцина. В России решили зарегистрировать вакцину без проведения таких массовых исследований и наблюдать за пациентами уже после ее введения. Думаю, что это тоже возможный вариант. Это решать специалистам, которые берут на себя ответственность за это решение.
Если вакцина сможет обеспечить наличие антител, которые будут подавлять размножение вируса хотя бы год, то это будет большой победой. Потому что все-таки надо понимать, что мы имеем дело с воздушно-капельной инфекцией, а разработка вакцины к таким инфекциям – всегда дело неблагодарное. Если будет такая вакцина, которая хотя бы на год будет обеспечивать стойкий иммунитет, тогда сможем расслабиться и вздохнуть.
А сегодня нам ничего другого не остается, как обязательно носить маски. Я понимаю, что это очень неудобно, жарко в них, но надо. Это такая же мера общественной безопасности, как пристегнуть ремни в машине, все же смирились с этим требованием. Это так же, как не курить в ресторанах, так как это приносит вред здоровью других людей. Вот точно так же и в случае ношения маски. Даже если, например, какой-то человек думает, что вот я молодой, не заболею, поэтому я могу не носить маску. Здесь очень важно помнить о других, потому что мы с вами знаем, что бессимптомные носители вируса, и это сегодня научно доказано, также заразны для окружающих, как и те, которые болеют. И когда, например, человек не знает, что он болен, при разговоре, при чихании, при кашле он может передавать миллиарды частичек в капельках слюны своему соседу. А человек, который с ним рядом находится, может оказаться подверженным тяжелому течению Соvid-19, например, быть старше 65 лет или страдать диабетом, или иметь повышенный вес, или иметь слабый иммунитет, или это может быть ребенок, страдающий лейкозом. Уверена, никто не хочет заразить окружающих, поэтому важно соблюдать строгий масочный режим в общественных местах, а также меры личной и общественной гигиены.
Почему Россия решила так активно помогать другим странам в борьбе с коронавирусом, в частности Армении и Азербайджану?
Это наши старые братские связи, ведь когда-то мы были одной страной. Я думаю так. И потом мы должны понимать, что у медиков действительно нет границ, для нас пациент всегда пациент, вне зависимости от национальности и гражданства. И это естественно, что наше государство захотело помочь нашим самым ближайшим соседям, братским странам.
Китай, например, помогал и нам, и Италии, и Испании, и другим странам Европы. А Европейские ученые открыто делились данными по лечению больных, по эпидемиологии заболевания. Все передовые журналы, вся информация – все было доступно бесплатно. Считаю, что это правильно.
Айк Халатян