О процессах на Евразийском пространстве, об открытии коммуникаций на Южном Кавказе, о перспективности платформы «3+3», о решении карабахского конфликта мирным путем и других актуальных вопросах корреспондент «Джейран медиа» побеседовала с политологом, директором Центра европейско-азиатских исследований Андреем Русаковым.
– 2021 г. подходит к концу. Какие тенденции в глобальной политике Вы видите?
– Мы живем в очень необычное время. Столкнувшись с коронавирусом, мы не ожидали, что попадем в ситуацию социально-экономического кризиса и вызовов, с которыми столкнулись все страны. Система здравоохранения подверглась колоссальной нагрузке в связи с лечением больных. Следствием этого явилось падение темпов экономического роста и доходов граждан. Я предполагаю, что в ближайшем году произойдет восстановление темпов нормальной жизни.
Произошло очень много событий на постсоветском и близком к нему пространстве. В частности, события в Афганистане. Это угрозы, связанные с проникновением боевиков, террористов на постсоветское пространство. На постсоветском пространстве было много турбулентных процессов. Это выборы в Белоруссии, в Грузии. В Армении в это сложное социально-экономическое время произошел конфликт в Нагорном Карабахе с участием Азербайджана и Армении. Это тоже является колоссальной проблемой, вызовом для современного времени.
– Как Вам видится дальнейшее развитие Евразийского пространства? Ожидается ли включение новых стран в качестве полноправных членов в ЕАЭС? У Союза имеется ряд стран наблюдателей. Назарбаев же недавно предложил кандидатуру Азербайджана в качестве наблюдателя.
– Сама идея ЕАЭС была основана на том, что нужно было получить примерно общий рынок около 200 млн. человек, чтобы создать внутренние таможенные регулятивные границы и чтобы этот рынок предлагался как единое целое. Союз возник с участием пяти стран с общим рынком 182 млн. потребителей со свободным движением трудовых ресурсов, капитала, рынка товаров и услуг. Когда страна получает статус наблюдателя, то этот статус рассматривается как потенциальное членство. Сейчас в статусе наблюдателя находятся Узбекистан, Молдова, Куба. Что касается Азербайджана, то пока с их стороны не было запроса о вхождении. Там были причины более глобального характера, связанные с Нагорно-Карабахским конфликтом, поэтому о тенденциях развития сказать сложно. Более того, в ЕАЭС все решения принимаются консенсусом, в том числе о вступлении нового члена. Конечно, хотелось бы, чтобы такие страны, которые уже являются наблюдателями – Молдова и Узбекистан, вошли в Союз. Это укрепило бы Евразийский экономический союз.
– По итогам встреч глав Армении и Азербайджана в Сочи и в Брюсселе принято решение об открытии в регионе железной дороги. Какие перспективы откроются для региона?
– В принципе решение конфликта между Арменией и Азербайджаном рассматривается во многом через общее экономическое сотрудничество. Внимание к любым транспортным коридорам, даже безотносительно данной железной дороги, очень высокое, потому что они обеспечивают свободное прохождение товаров и услуг. И естественно, если бы было прямое железнодорожное сообщение из Армении в Россию, на порядок бы выросло предложение товаров и услуг армянских производителей, направленных в Россию. Это важный вопрос, который скажется на темпах экономического развития Армении, потому что армянские производители получат более широкий доступ на рынки. Как это будет здесь претворено в жизнь, сказать сложно, пока мы не увидим проект железной дороги и транспортных коммуникаций. Уверен, это вызовет только позитивные изменения, если это действительно будет создано. Есть очень много нелегких вопросов, которые предстоит решить, связанных с безопасностью, в том числе Армении, с таможней, так как Армения – член ЕАЭС, с понятием суверенитета и т.д., но потенциально от этого могут выиграть все.
– Недавно прошло первое заседание новой платформы «3+3». Насколько эта платформа перспективна, какие вопросы она будет решать?
– Любые переговорные площадки, любая попытка наладить коммуникационный процесс и привести его к мирным переговорам – это хорошо. Особенно в таких сложных конфликтах, как конфликт в Карабахе и в целом на Кавказе. Не ясен формат участия Грузии: будет или нет. Об эффективности платформы сложно сказать, пока нет какой-то политической практики, конкретных политических решений. Если будут более активно решаться гуманитарные вопросы, такой формат можно только приветствовать. Однако худой мир лучше ссоры, и хорошо бы, чтоб пушки молчали.
– Говоря о Южном Кавказе, интересно, как изменилось соотношение сил в регионе: Россия-Турция?
– Турция продемонстрировала участие со стороны Азербайджана. Несомненно, она получила определенное влияние. И как сказал президент Путин, это последствие распада Советского Союза и является суверенной политикой государства получения большего количества союзников. Турция активно присутствует в экономике Грузии. Экономически и политически Турция сейчас усилилась, в том числе благодаря поддержке Азербайджана.
Я не могу сказать, что это идет в ущерб каким-то российским интересам, потому что совместное достижение – это российско-турецкий мониторинговый центр, который работает в Нагорном Карабахе. Я полагаю, что инициатива «3+3» будет работать. И здесь необходимо общими усилиями Южный Кавказ сделать территорией мира.
Это сложно. Проблема носит характер даже не одного десятилетия, но его необходимо ввести в мирное русло. Не каждый конфликт имеет военное решение. На Южном Кавказе мы должны получить кейс, решение конфликта мирным путем. Возможно, он лежит через экономическое, политическое, гуманитарное сотрудничество. Какой вариант он примет, сказать сложно. Это во многом зависит от позиции населения Армении и Азербайджана.
– Будет ли Россия укреплять свои позиции в регионе?
– Привлекательность страны основывается на экономических успехах, гуманитарной состовляющей, на поддержке стран. Россия является одним из главных доноров по вакцинам на постсоветском пространстве. Активно продвигается вакцина «Спутник». В этом смысле Россия оказывает колоссальную помощь. Прилетали самолеты с врачами. Это, может быть, более действенные решения, чем другие варианты.
Российский миротворческий контингент, который оплачивается средствами российских налогоплательщиков, стоит в Нагорном Карабахе. Обеспечение безопасности жителей Нагорного Карабаха и соблюдение режима прекращение огня – это колоссальная работа.
И Россия не может остаться в стороне.