Об аспектах внешнеполитического позиционирования Грузии в отношениях с западными партнерами, о взаимоотношениях с государствами региона и о других важных для страны и региона вопросах пресс-клуб «Джейран-медиа» побеседовал с исследователем, лектором Тбилисского государственного университета Арчилом Сихарулидзе.
Грузинская политика, как, впрочем, и многие транзитные демократии, отличается крайней нестабильностью и турбулентностью общественно-политических процессов. Так называемый политический кризис, когда оппозиционные партии отказались входить в парламент по итогам выборов 2020 года, перекочевал в 2021 год и был отчасти искусственно навязан грузинскому обществу в качестве общегосударственной проблемы.
«Я считаю, что прошлый год, как и прежние, выделялся главной проблемой, которая есть у Грузии, – это кризис политических элит, – сказал Сихарулидзе: – Политическим партиям нечего предложить грузинскому народу, поэтому большую часть своего времени они посвящают борьбе друг с другом и попыткам устрашить население, угрожая возвращением Михаила Саакашвили или же, наоборот, уходом Грузии с прозападного вектора».
На самом деле, за последний год в Грузии сложилась патовая ситуация, когда правящая партия и главная оппозиционная сила в лице Единого национального движения не в состоянии предложить что-либо конструктивное, и партии в основном заняты взаимными обвинениями друг друга в антиевропейских настроениях или пророссийскости, в измене родине, при этом без предоставления фактических доказательств. Уходящий год ещё больше доказал несостоятельность политических элит вести политический диалог, проявлять гибкость и умение договариваться. Тем не менее возникли новые фигуры, которые, возможно, смогут оживить процессы внутри страны и вывести их из заклятого круга.
Арчил Сихарулидзе считает, что Грузия избавилась от характеристик постсоветского государства, и именно в 2021 году это проявилось наиболее отчётливо.
«Грузия перестала быть постсоветским государством. Теперь она восточноевропейское государство. В Грузии окончательно пришла пора, когда критика Запада стала нормой и в этом смысле в грузинском мышлении произошел большой прорыв», — отметил эксперт.
Действительно, ранее власти Грузии проявляли осторожность в диалоге с партнёрами из Европейского союза или США, реакция на замечания со стороны европейцев или американцев всегда была сдержанной и дипломатичной. В течение последнего года правительство во главе с Ираклием Гарибашвили, а также члены Парламента неоднократно критически отзывались на замечания западных партнёров. Наиболее ярким примером можно считать выход «Грузинской мечты» из т.н. «соглашения Шарля Мишеля» и вопрос назначения судей в верховный суд страны, несогласие с которым неоднократно выражали европарламентарии и американские государственные деятели.
Наиболее информационно насыщенным для Грузии стало возвращение Михаила Саакашвили и сопутствующее задержание бывшего главы государства. Оппозиция до сих пор продолжает прибегать к политическим уловкам, чтобы добиться освобождения своего лидера, но тщетно. Сихарулидзе считает, что Саакашвили останется в тюрьме, по крайней мере, до 2024 года, когда в Грузии предстоят очередные парламентские выборы, и судьба Саакашвили будет зависеть от расклада сил по итогам выборов.
Относительно регионального позиционирования, Грузия стала более активной на Южном Кавказе, однако пока не представляется явным, насколько это осознанная внешнеполитическая линия руководства страны. Тбилиси последователен в своих отношениях с соседними республиками, поддерживая линию добрососедства с каждой индивидуально, но, насколько он готов к комплексным взаимоотношениям в более сложных конфигурациях, говорить крайне сложно. Внешнеполитические ориентиры республик Южного Кавказа долгое время были одним из ключевых факторов, осложнявших степень взаимодействия между ними, и Тбилиси приходится это учитывать ввиду своей официальной внешнеполитической линии, направленной на интеграцию в северо-атлантическую систему безопасности и Европейский союз.
Арчил Сихарулидзе предполагает, что в рамках региональных интеграций на Южном Кавказе Грузия будет вынуждена или внедрить себя в формат «3+3», или же каким-то образом участвовать в процессах.
«Это неизбежно, учитывая тот факт, что ситуация в регионе тяжелая и Грузия должна и вынуждена участвовать активно», – подытожил собеседник.