Пандемия коронавирусной инфекции сегодня сказалась практически на всех сферах жизнедеятельности. Особенно чувствительна она в тюрьмах, где люди лишены многих возможностей и полностью ограничены в свободе действий.
О том, какое влияние оказала пандемия на места лишения свободы Пресс-Клуб “Содружество” поговорил с главой Правозащитного Центра Азербайджана (ПЦА) Эльдаром Зейналовым.
“Тюрьмы были одними из первых объектов, которых коснулась пандемия. Там уже с 5 марта был введен жесткий карантин с запретом свиданий с родными и продуктовых передач заключенным. До середины мая запрещали без предъявления справок посещение осужденных адвокатами — даже в маске и перчатках. К сожалению, по закону запрещены и посещения тюрем Общественным Комитетом. Это делает невозможным эффективный мониторинг условий содержания, оценку реального положения. Официальные же данные редки, отрывочны и часто не столько дают ответы, сколько порождают вопросы”, – рассказывает он.
По его словам, в каждой тюрьме и колонии есть свой карантин — изолированный от остальной территории барак или группа камер, где в течение двух недель выдерживают новоприбывших заключенных. Считается, что этого времени достаточно, чтобы проявились заразные болезни. Но пандемия изменила ситуацию: болен может быть любой посетитель — родственники, адвокаты, правозащитники, от которых заключенных заботливо изолировали. Однако административный и медицинский персонал тоже не застрахован от коронавируса. Сменяясь, сотрудники тюрем возвращаются домой, общаются в транспорте, магазинах, дома с потенциальными носителями вируса. Это «ахиллесова пята» карантина.
“На первых порах нас уверяли, что заключенные и персонал не болеют. «Это абсолютно ложная информация… Мы проводим комплексные профилактические и воспитательные мероприятия в пенитенциарных учреждениях. Никаких происшествий, даже предположительно связанных с коронавирусом, не происходило. В результате принятых превентивных мер за последние дни даже случаи обращения к врачам снизились до минимума… Все находится под строгим контролем. Даже наших сотрудников проверяют при выходе на службу на пропускном пункте. Они приходят на работу в защитных масках, им измеряют температуру», – сообщал отдел по связям с общественностью Пенитенциарной Службы (ПС) 25 марта, когда с начала изоляции миновали три недели и вроде бы все больные должны были выявиться.
Однако уже в апреле поползли слухи о том, что, несмотря на изоляцию, вирус все же проник в колонии. В начале мая появилось официальное подтверждение, что по меньшей мере 33 осужденных заболели в колонии №13. По озвученной позднее версии, «заражение произошло, когда один из заключенных был отправлен на волю для прохождения процедуры гемодиализа. Впоследствии заразились и другие лица, отбывающие наказание в исправительном учреждении». Все вроде вылечились, никто не умер. Хотя странно, что при наличии центрального тюремного госпиталя, гемодиализ, причем во время пандемии, пришлось делать в гражданской больнице…”, – рассуждает правозащитник.
По его словам, Министерство юстиции тогда заверило, что «в пенитенциарных учреждениях перешли на усиленный режим работы, постоянно проводятся дезинфекционные работы, ежедневная термометрия сотрудников, осужденных и арестованных лиц, при выявлении недуга производится немедленная изоляция и обследование лиц». За 3 месяца в тюрьмах было проведено 11-13 тыс. тестов на коронавирус. Из протестированных 78% были осужденные, а 22% – персонал. Получается, что несмотря на идеальные условия для тестирования, даже в начале июля от трети до половины из более чем 20 тыс. заключенных еще не были протестированы.
“Тогда тестирование дало неожиданные результаты: уже не в одной, а в трех колониях: №4 (женской), 12 и 14 были обнаружены 18 больных. Тогда же в рамках брифинга Оперативного штаба при Кабинете министррв Помощник Президента заявил о том, что «среди сотрудников Пенитенциарной службы тоже есть инфицированные, ситуацию держат под контролем и всех зараженных сразу изолируют». Двух больных заключенных досрочно освободили и отправили лечиться на свободе”, – напоминает Зейналов.
По его словам, в апреле на свободу вышли помилованные осужденные старше 65 лет. Продолжались и условно-досрочное освобождение осужденных (не менее 1223), 429 обвиняемых выпустили из следственных изоляторов под домашний арест. Все эти меры, за малым исключением, были встречены с одобрением.
“Будем надеяться, что они продолжатся”, – добавил он.
Правозащитник заявил, что в тюрьмах и колониях на сегодня содержатся более 20 тыс. наших граждан. Среди них был обнаружен по меньшей мере 51 инфицированный (в статистику не вносились заболевшие охранники). В пересчете на 10-миллионное население, такой уровень заболеваемости был бы эквивалентен 25 тыс. пациентов, в то время как по всему Азербайджану на сегодня зарегистрировано 33,8 тыс. подтвержденных случаев коронавируса. Фактически среди тех, кто сидел под замком, и теми, кто разгуливал на свободе, заболеваемость коронавирусом оказалась примерно одинаковой. И это при том, что тюрьмы сразу и плотно закрыли, а на свободе люди ходят по улицам, ездят в переполненных автобусах, делают покупки, посещают банки и т.п.
“Проблема в том, что в колониях чаще всего не удается соблюдать социальную дистанцию, до 1000-1100 заключенных содержатся в общих бараках и гуляют во дворе, тесном для такого числа людей. Правозащитники уже неоднократно обращали внимание властей на перегруженность тюрем. Во многих учреждениях жилая площадь в бараках (общежитиях) в 1,5-2 раза меньше установленной законом нормы в 4 кв.м на 1 здорового заключенного (не говоря уже о карантинах и больницах, где она составляет 5 кв.м). Так что предложение о том, чтобы освободить примерно 40% заключенных, все еще актуально — естественно, при условии обеспечения бывших заключенных жильем и работой”, – говорит он.
С другой стороны, по его словам, на 11 августа среди 10 тыс. населения было проведено 510 тыс. тестов на COVID, то есть протестировали каждого двадцатого. А в тюрьмах — каждого второго, и уровень заболеваемости в результате оказался заметно выше, чем можно было ожидать в условиях тотальной изоляции заключенных.
“Было бы несправедливо бросить камень в огород тюремных медиков, которые рискуют своими жизнями, и не только из-за коронавируса, но и туберкулеза, гепатита и пр. болезней, которые никуда не делись. Усилия тюремных врачей подрываются тем, что вирус ежедневно заносится извне охранниками, с которыми осужденные тесно контактируют и которые меняются ежедневно. С учетом того, что вирус проявляется за две недели и не всегда сопровождается высокой температурой, контроль здоровья тюремных охранников с помощью термометрии будет чисто формальным и не эффективным. Стоило бы на время пандемии подумать о казарменном положении для охранников…
Возвращаясь к общественному контролю за тюрьмами, который был сведен почти к нулю пандемией, все же стоило бы подумать о его возобновлении — разумеется, с использованием средств дезинфекции и защиты, как это делается сейчас с адвокатами. Эти средства и раньше использовались правозащитниками, например, при посещении «туберкулезной» колонии №3, где при посещении всегда применяются респираторы, дезинфекция рук и обуви, стерилизация одежды ультрафиолетовым светом. Без допуска правозащитников будет невозможно объективно проверить все те слухи о положении в тюрьмах, которые распускаются с началом пандемии в СМИ и соцсетях”, – заключил Эльдар Зейналов.