Революция – это кровь. Погромы, расстрелы, гражданские войны. Это холостой выстрел в сторону Зимнего, «Ленин в октябре» и многие смерти. Но главное, что отличает революцию от масштабных волнений, когда в ход идут пули, дубины и брусчатка, а один из методов «борьбы» — мародёрство (как этим летом в США, например) – это смена политического и экономического строя. Поэтому Великая социалистическая октябрьская – именно революция. И смены режимов в странах Центральной и Восточной Европы в 1989 году – тоже революции, только «бархатные», потому нигде, кроме Румынии, никого не убили.

До постсоветского пространства призрак «цветной революции» добрёл в 2003-2004 годах. С «цветом» получилось: никто в результате событий сначала в Грузии, потом на Украине не был убит. Но с «революцией» не задалось: никакой смены общественно-экономической формации не состоялось – просто элитные группы при помощи технологий ненасильственного сопротивления поменялись местами. И если в Грузии последовали масштабные социально-экономические реформы, то на Украине не изменилось совсем ничего, кроме стилистики общения первого лица с народом и историей.

Часто к «цветным революциям» ошибочно причисляют случаи смены власти в Киргизии в 2005 и 2010 годах, но оба раза не только не поменялась система, но и гибли люди, поэтому эти протесты и столкновения силовиков с народом не только не «цветные», но и не революции.

В 2014 году, по мнению официального Киева, на Украине случилась «революция достоинства», но что произошло, кроме очередной смены элитных групп и убийства более сотни человек в центре разгромленной действиями протестующих и силовиков столицы? Институты и процедуры не изменились – частичное переформатирование полномочий и создание новых органов власти не в счёт. С погромами и смертями у украинцев получилось: в списке «небесной сотни» отсутствует регионализация – там люди от Донецка до Львова, но печальным результатом их борьбы стало сохранение и высочайшего уровня коррупции власти, и патрон-клиентских отношений ФПГ и конкретных политических лидеров, и практики скупки бизнесом голосов в Верховной Раде. Зависимость от «проклятой Москвы» действительно снизилась, зато теперь вице-президент США участвует в назначении генеральных прокуроров. Очевидная пассионарность украинской нации в очередной раз оказалась использована украинскими политиками в качестве свистка для выхода пара.

Армяне совершенно искренне считают события весны-лета 2018 года революцией. Она была по-настоящему мирной. Не нарушалось даже законодательство – об антиправительственных митингах сторонники главного оппозиционера Никола Пашиняна своевременно уведомляли полицию. Для них вопрос собственной легитимации был принципиально важен, и Пашинян после марша по стране сначала выиграл выборы, а потом и сформировал собственное правительство согласно действующей конституции. Т.е. армяне как нация подали отличный урок протестантам всех стран в отношении технологии ненасильственного сопротивления, но революции не получилось. Конституцию и экономику не изменили. Институты режима остались прежними. Более того, как и победитель «оранжевой революции» Виктор Ющенко, и его оппонент Виктор Янукович, и их коллега из Грузии Михаил Саакашвили, Никол Пашинян начал применять избирательное правосудие к политическим противникам, которые когда-то действовали так же по отношению к нему. Сначала власти боролись при помощи суда с Ющенко, Януковичем, Саакашвили и Пашиняном, потом Ющенко, Янукович, Саакашвили и Пашинянборолись при помощи суда с теми, у кого они власть отобрали. Потом новые власти при помощи суда выясняли отношения с бежавшими из своих стран экс-президентами Януковичем и Саакашвили (кто знает, может быть, и с Пашиняном будут выяснять). Вечный круговорот неправедного правосудия на постсоветском пространстве – вероятно, одна из лучших визуализаций поговорки про рытьё ямы.

Белорусские протесты 2020 года похожи на армянские в 2018 году отсутствием внешней повестки. С одной стороны, в отличие от Украины и Грузии 2003-2004 годов белорусы не пытаются попрощаться с «немытой Россией» (как минимум, на плакатах). С другой, в программе главного кандидата от оппозиции Светланы Тихановской вполне чётко прописывается выход из Союзного государства, ЕАЭС и ОДКБ. Границе с Россией обещан таможенный и пограничный контроль.

Волнения в Минске уже нельзя отождествить с «розовой и оранжевой революциями», как минимум, из-за той степени насилия, которая наблюдалась и со стороны силовиков (беспричинные избиения людей в СИЗО, издевательства над ними в автозаках, сознательная эскалация конфликтов с мирными протестующими), и со стороны протеста (столкновения с ОМОНом, наезды на сотрудников ГАИ). Наконец, единственная смерть протестанта не позволяет считать эти события мирными.

Но вместе с тем, эти события и похожи на «цветные революции» по технологиям до степени смешения: цветы, вставляемые силовикам в щиты, солидарность западных послов, скорбящих о смерти под камеры, организация протестов через телеграм-канал (большой привет «арабским вёснам»), тотальная поляризация общества «против президента, укравшего выборы, – за свободу», готовность сразу считать выборы сфальсифицированными и на этом основании требовать отмены их результатов, координация протестующих профессиональными прозападными грантополучателями и «борцами за демократию».

Схожесть по технологиям, но полная неизвестность в отношении результатов. Едва ли Белоруссия начнёт переживать масштабные реформы по типу грузинских – слишком высокий уровень жизни, чтобы общество было столь разочаровано властью. Не уверен, что белорусы готовы устроить палаточный городок в центре столицы в морозы – нет степени пассионарности, сравнимой с украинской нацией. Максимально легальный ненасильственный протест в армянском стиле не случился уже – силовики вошли в историю жестокостью, протестующие ответили. Но и столкновений со множеством жертв, как в Киргизии, не произошло. Перед нами уникальный, совершенно особый случай. Не революция, не «цветная революция», но по схожим технологиям.

От Токарев Алексей

Старший научный сотрудник ИМИ МГИМО