О текущей ситуации в регионе Южного Кавказа, об основных итогах визита министра иностранных дел Азербайджана Джейхуна Байрамова в Иран, о текущем уровне торгово-экономических и энергетических отношений между Баку и Тегераном, а также о предстоящих встречах в рамках формата «3+3» и «Иран-Азербайджан-Турция» корреспондент пресс-клуба «Джейран медиа» побеседовал с политологом из Азербайджана Ильгаром Велизаде.
— 4 июля состоялся официальный визит Джейхуна Байрамова в Иран. Как Вы можете оценить итоги данного визита? Удалось ли сторонам преодолеть критическую отметку и выйти на новый уровень взаимоотношений? В первую очередь в региональной повестке?
— Критическую отметку удалось преодолеть в конце прошлого года. Тогда состоялась встреча президентов Азербайджана и Ирана на полях саммита Организации Экономического Сотрудничества (ОЭС). Стороны подтвердили желание строить двусторонние отношения на основе тех приоритетов, которые были выработаны в предыдущие годы в период каденции президента Рухани. И фактически возвратились в значительной степени к старой повестке. Речь идет о тех договоренностях, которые были подписаны в предыдущие годы. К ним за истекшие месяцы добавились новые договоренности. В частности, о реализации проекта Зангезурского транспортного коридора, иранского его участка. И в ходе визита министра иностранных дел Азербайджана удалось подтвердить желание сторон реализовывать этот коридор. Было заявлено о начале строительства одного из четырех мостов, связывающих Иран и Азербайджан в рамках этого коридора.
В центре внимания также были вопросы регионального сотрудничества. Здесь Иран и Азербайджан демонстрируют интерес к взаимодействию. Речь идет о платформах «3+3» и региональном формате сотрудничества «Иран-Азербайджан-Турция». По всем этим вопросам состоялся обмен мнениями, и выражена была уверенность, что они будут двигаться в этом направлении.
— Энергетика и транзит являются двумя ключевыми вопросами в экономическом сотрудничестве Ирана и Азербайджана. В марте этого года был подписан меморандум о строительстве мостов через Араз. В 2024 году планируется завершение строительства двух ГЭС и т.д. Буквально недавно состоялся визит министра энергетики Ирана в Азербайджан. Как Вы можете оценить текущий уровень торгово-экономических и транзитно-логистических взаимоотношений? Какие вопросы остаются неулаженными?
— Тут речь идет о важных стратегических проектах и для Ирана, и для Азербайджана. Поэтому стороны, конечно, демонстрируют интерес в их скорейшей реализации. Зангезурский транспортный коридор позволяет Ирану диверсифицировать свои транзитные и транспортные возможности. В частности, реализация этого сообщения позволит Ирану перенаправить часть транспортных потоков в Южном Кавказе на свое направление – на Север Ирана – и извлечь из этого соответствующую выгоду. Важно учитывать то обстоятельство, что этот коридор универсальный. Он может быть задействован как в направлении перевозок в рамках коридора «Восток-Запад», так и в направлении перевозок по системе сообщение «Север-Юг». Конечно, данный участок может быть очень выгодным как и для иранской стороны, так и для азербайджанской стороны. Помимо этого, он может быть выгодным и для внешних игроков, которые также заинтересованы в использование транспортной инфраструктуры на Южном Кавказе.
Говоря об энергетических проектах, нельзя не отметить их универсальную значимость для двух стран. Во-первых, эти проекты очень важны с точки зрения обеспечения электроэнергией Карабахского региона и северных провинций Ирана. С другой стороны, речь идет еще и о гидроузле, который позволяет обеспечивать водой для орошения значительных участков территории на Севере Ирана и в Карабахе. Поэтому важность этих проектов очень ценна для обоих сторон.
Надо учесть и то обстоятельство, что обе стороны являются участниками проекта энергетического коридора «Север-Юг», где также участвует Россия. И здесь наблюдается взаимовыгодное сотрудничество в энергетической сфере. Кроме того, нужно отметить, что в рамках Зангезурского коридора также предусматривается экспорт энергии на Запад. В этом процессе заинтересован участвовать и Иран, и Турция. Поэтому я думаю, что такой универсальный интерес позволяет цементировать двусторонние отношения, переводя их в плоскость конкретных дел.
— Тегеран активно подключен к строительству альтернативной дороги в Сюникской области Армении в обход Азербайджана. 4 октября прошлого года между Ереваном и Тегераном было подписано соглашение о создании коридора Персидский залив – Черное море. Как Вы считаете, не приведет ли опутывание Южного Кавказа сложными коммуникационными сетями (коридор Персидский залив-Черное море) при отсутствии устойчивого политического диалога между странами региона к опасной геополитической смеси, которая рано или поздно может вновь вспыхнуть?
— Дело в том, что эта идея транспортного коридора Персидский залив – Черное море не нова. Она была сформирована несколько лет назад и получила какое-то развитие. Однако данный проект никоим образом не конкурирует с теми коммуникациями, которые проходят по азербайджанской территории. Если посмотреть на основную дорогу, которая проходит по территории Армении, связывающую Армению с Ираном, то это серпантинная дорога, проходящая про сложнопересечённой горной местности с ограниченными возможностями для многотоннажных грузоперевозок. В определенные периоды – во время серьезных ливневых дождей, снегопадов – эта дорога нефункциональна. С другой стороны, автомобильный транспорт представляет собой тот вид транспорта, который считается самым дорогим из всех видов. На нем можно перевозить только определенные грузы, определенные виды товаров. И для грузоперевозчиков в основном по-прежнему для внутриконтинентальных перевозок интересным остается железнодорожные сообщения. Суммируя все эти параметры, можно сказать, что Азербайджан со своими железными дорогами, со своей развитой сетью автомобильных дорог, которые проходят не по пересеченной горной местности, а по равнинной территории, по автобанам, представляет для Ирана больший интерес. И через азербайджанскую территорию проходит больше товаров в сторону Ирана.
Данный проект хоть и рассматривается в качестве альтернативы, но серьезной альтернативы он не представляет. Что касается конкуренции, то это нормальная вещь. В экономике это нормальная вещь, допустимая. Коммерческая привлекательность тех или иных проектов определяет степень их успешности. Геополитика здесь играет роль, но не определяющую. Иран прошлой осенью предпринимал активные попытки использовать армянский коридор в качестве основной альтернативы. Однако по факту они поняли, что это не рентабельный проект, и все-таки большую ставку сделали на азербайджанский маршрут.
— В ближайшее время должно пройти очередное заседание в формате «3+3». Насколько данный формат может помочь решить имеющиеся разногласия между странами, учитывая, что формат Минской группы ОБСЕ уже вне игры?
— Формат «3+3», конечно же, абсолютно не заменяет Минскую группу. Это не посреднический формат. Это формат регионального взаимодействия, заточенный на решении практических задач. Минская группа и такого рода форматы были заточены именно на урегулирование конфликта. Формат «3+3» не подразумевает решение конфликтных вопросов и поэтому не может выступать в качестве конкурента посреднических форматов.
Данная площадка представляет возможность всем региональным и внерегиональным участникам, так или иначе вовлеченным в ситуацию на Южном Кавказе, формировать общие правила игры, общую повестку, которая предусматривает реализацию их интересов через экономические проекты, транспортные и другие проекты. В этом и заключается преимущество данного формата. Сегодня формат находится в ранней стадии формирования. В обозримой перспективе мы ожидаем участие и грузинской стороны для того, чтобы он принял завершенные формы.
— В ближайшее время в Тегеране состоится встреча глав МИД Ирана, Азербайджана и Турции. На что, по вашему мнению, направлена данная встреча? Стоит ли от нее ожидать каких-то определенных результатов?
— Данный формат существует уже достаточно давно. Конечно же, его сложно назвать активно действующим. Периодически министры встречаются, обсуждают различные вопросы. Были даже встречи президентов трех стран. Формат в отдельные годы был очень активным.
Сегодня на повестке дня данного формата стоят те же вопросы, которые волнуют сегодня региональную общественность. Это, прежде всего, создание ситуации, обстановки для устойчивого мира, стабильности и взаимодействия. В данном случае, скорее всего, будут обсуждаться вопросы, связанные с трехсторонним экономическим взаимодействием, реализации транспортных, энергетических проектов. Не исключаю, что получат развитие новые инициативы. Все зависит от того, насколько сегодня страны готовы обсуждать эти инициативы. Насколько они готовы разнообразить повестку сотрудничества. Я думаю, что эта встреча будет продолжением обсуждения тех тем и вопросов, которые в других форматах обсуждаются и которые актуальны для трех стран.