Пресс-клуб «Джейран Медиа» в беседе c кандидатом исторических наук, старшим научным сотрудником и руководителем восточного Культурного Центра Института востоковедения РАН, доцентом кафедры современного Востока и Африки Российского Государственного Гуманитарного Университета Раванди-Фадаи Ланой попытался оценить текущую ситуацию в Иране, перспективу восстановления программы СВПД, возможности военной эскалации между Ираном и Саудовской Аравией, уровень российско-иранских взаимоотношений на фоне 16-го заседания российско-иранской комиссии, а также причины и основные итоги недавнего визита Пашиняна в Тегеран.

— В Иране с сентября продолжаются протесты после гибели в полиции нравов девушки, которая якобы неправильно носила хиджаб. В ноябре протесты вступили в фазу радикализации. Во многих городах, в том числе Карадже, Тебризе и т.д. происходит настоящая анархия. Как Вы оцениваете текущую ситуация в стране?

— Текущая ситуация в стране достаточно сложная, это первые протесты такого масштаба после протестов 2009 года из-за несогласия с результатами выборов. На улицы вышли сотни тысяч человек. Но все-таки можно ожидать, что протесты через некоторое время снизят свой накал, и до массового кровопролития не дойдет: ведь далеко не все слои населения поддерживают протестующих. Протестует городская молодежь, а верующее консервативное население иранской провинции в основном все еще поддерживает режим. Уже были массовые демонстрации людей, верных режиму, с требованием наказать тех протестующих, кто нарушал закон и устраивал беспорядки, портил имущество и т.д. Так что исламский режим хотя и ослабеет, но продержится и дальше.

— В текущем году ядерная сделка проделала полноценный путь от «заключим на днях» до абсолютного отрицания подобной перспективы. Как Вы оцениваете перспективу СВПД или же можно окончательно утверждать, что США исчерпали все дипломатические методы влияния на Иран?

— Перспектива СВПД все еще сохраняется, так как иранская экономика находится в очень тяжелом положении и остро нуждается в денежных средствах, которые невозможно получить без нормализации отношений с Западом. Все еще есть вероятность, что та группировка внутри иранской элиты, которая за договор с Западом и за СВПД, в конечном итоге возьмет верх. Правда, из-за крайней закрытости внутриэлитных процессов в Иране очень сложно даже приблизительно определить расстановку сил в иранской элите, но очевидно, что в последние десятилетия в иранской элите постоянно борются между собой группа, которая за улучшение отношений с Западом, и группа, которая категорически против этого и считает, что Западу доверять нельзя. К последней группе в последнее время склоняется и верховный лидер Хаменеи, хотя в итоге прагматизм может взять верх.

— Ещё летом Джо Байден, будучи в Израиле, намекнул, что в случае срыва ядерной сделки США допускают применение по отношению к Ирану военной силы. Насколько, по Вашему мнению, реалистична подобная картина сегодня?

— На мой взгляд, подобная картина совершенно невероятна. Байден гораздо мягче и нерешительнее ведет себя по отношению к исламскому режиму, чем Трамп. Если бы у Байдена действительно была цель свергнуть или серьезно ослабить исламский режим, он бы активно помогал протестующим, которые во многом проамерикански настроены, но этого не происходит. Поэтому до военных действий против Ирана при администрации Байдена точно не дойдет.

— 1 ноября в Грозном прошло 16-е заседание российско-иранской межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству. Каковы итоги данной встречи и как Вы оцениваете текущий уровень торгово-экономического сотрудничества двух стран?

— Иранцы посетили Чечню для ознакомления с ее инвестиционным потенциалом в рамках 16-го заседания постоянной Российско-Иранской комиссии по экономическому сотрудничеству. Российскую делегацию возглавлял Вице-премьер Александр Новак, а иранскую – министр нефти Ирана Джавад Оуджи. Стороны обсудили сотрудничество в ключевых отраслях экономики – сельском хозяйстве, промышленности, транспорте, энергетике, банковской и других сферах. Особое внимание иранцы обратили на две особые экономические зоны – промышленно-производственного типа «Грозный» и туристическо-рекреационного типа «Ведучи». Александр Новак и Джавад Оуджи поставили свои подписи под Протоколом прошедшего заседания, а также подписали Меморандум о взаимопонимании и сотрудничестве между Министерством здравоохранения Российской Федерации и Министерством здравоохранения и медицинского образования Исламской Республики Иран и Протокол о внесении изменений в Соглашение о предоставлении Ирану государственного экспортного кредита на цели финансирования контракта на электрификацию железнодорожного участка Гармсар –  Инче Бурун.

Текущий уровень торгово-экономических отношений пока еще очень небольшой (на Иран приходится лишь 1% от российской внешней торговли), несмотря на существенный рост товарооборота с 2019 г., когда между Ираном и Евразийским союзом была создана Зона свободной торговли.

— Москва и Тегеран планируют отменить импортные таможенные пошлины. По словам Александра Новака, между компаниями обеих стран уже есть договоренности в области машиностроения, автомобильного и авиационного производств. Насколько это углубление нужно России? И как далеко оно может зайти? 

— Углубление сотрудничества России с Ираном нужно для устранения влияния антироссийских санкций. Иран находится среди стран, готовых помогать России экономически. Это сближение полностью устранить последствия санкций не сможет из-за очень слабого развития торговых связей. Чтобы эти связи нарастить до значительного уровня, потребуется не один год. Но в некоторых аспектах взаимодействие с Ираном уже сейчас может способствовать ослаблению влияния санкций (например, в Россию будут экспортироваться иранские автомобили и запчасти, а также авиадетали).

Что касается того, как далеко может это углубление отношений зайти, нужно иметь в виду, что есть определенные препятствия структурного характера: структура экономик России и Ирана очень сходна, и они основаны на экспорте энергоресурсов. Даже структура обрабатывающей промышленности очень похожа: в обеих странах преобладает топливная промышленность, а также пищевкусовая, металлургическая и химическая. Поэтому значительно расширить взаимодействие можно только по отдельным отраслям. Так, Иран может экспортировать в Россию фармацевтику, стройматериалы, продукцию косметической отрасли и традиционные продукты своего экспорта: ковры и сухофрукты. Россия же может экспортировать в Иран сталь, а также сырье: свинец, цинк и глинозем, которых Ирану не хватает. Военно-техническое сотрудничество также может играть большую роль в развитии двусторонних взаимоотношений.

— Сразу после завершения трехстороннего саммита в Сочи премьер-министр Армении Никол Пашинян вылетел в Тегеран, где провел переговоры с президентом Ирана Ибрагимом Раиси. Как Вы оцениваете данный визит, а также политику Еревана по наращиванию и улучшению двустороннего сотрудничества с Тегераном в условиях антииранских санкций со стороны США?

— Что касается визита Пашиняна в Тегеран, он вполне закономерен при усиливающейся ориентации Ирана на Армению в последние месяцы (до этого Иран придерживался политики нейтралитета между Азербайджаном и Арменией). Визит означает укрепление связей между двумя странами на государственном уровне. Пашинян заявил, что высоко оценивает усилия Ирана по поддержанию региональной стабильности. США и Запад исторически терпимо относились к развитию взаимосвязей Ирана и Армении, поэтому вряд ли усиление сотрудничества с Тегераном негативно отразится на армяно-американских отношениях. Сам Иран хочет получить выгоду от сближения с Арменией в том числе за счет усиления экономического сотрудничества, чтобы ослабить давление санкций. Иран также с пониманием относится к развитию отношений Армении с Западом, так как армянские власти говорят, что эти отношения необходимы для безопасности Армении.

От Абазов Дмитрий

Политический обозреватель