Научный сотрудник Института экономики РАН Александр Караваев прокомментировал пресс-клубу «Джейран медиа» итоги саммита ОДКБ в Ереване.
— 22-23 ноября в Ереване Президент Владимир Путин, секретарь Совбеза Николай Патрушев, глава МИД Сергей Лавров, министр обороны Сергей Шойгу приняли участие в работе форумов Организации договора о коллективной безопасности. Как Вы оцениваете деятельность ОДКБ в течение последних лет?
— В этом году, учитывая СВО, ОДКБ оказывается в наиболее критических условиях существования и развития за все годы, начиная с формирования этой организации и постепенной кристаллизации к началу 2000-х. Несмотря на то, что фактическое применение механизмов ОДКБ достаточно редкое, уже в этом году, до начала военной операции на Украине, ОДКБ применил достаточно мощный инструмент в событиях в Казахстане. Уже этого было бы достаточно для того, чтобы ОДКБ выдать положительную оценку по факту последних лет деятельности.
— Заседание Совета коллективной безопасности ОДКБ прошло в условиях напряжённой военно-политической обстановки, развернувшейся в европейской и среднеазиатской частях континента. Как Вы считаете, сможет ли ОДКБ выработать общие позиции по отношению к актуальным проблемам и вызовам? И какими они будут?
— В нынешних обстоятельствах я бы обратил внимание на два важных решения. Первое — это решение Межгосударственной комиссии по военно-экономическому сотрудничеству, которую возглавил вице-премьер Мантуров, глава Министерства промышленности и торговли РФ. Он отвечает за развитие, в том числе военно-промышленного комплекса России. И в свете того, что сейчас российская экономика переходит на рельсы полувоенные и в целом оборонно-промышленный комплекс страны оказывается в ситуации очевидных вызовов перед тем, что фактически приходится переукомплектовывать российскую армию, и что в украинском конфликте задействованы все силы НАТО и те страны, которые присоединились к антироссийским санкциям и поставляют вооружение на Украину, России придется максимально выложиться в мобилизации производства комплектующих, военной техники, различных средств связи, средств поражения, всей линейки номенклатуры, которая используется в различных родах войск. Перед таким вызовом современная Россия, которой около 30 лет, не сталкивалась. И поэтому придется опираться на всевозможные ресурсы, которые мы имеем. ОДКБ является одним из таких ресурсов, учитывая, что союзнические отношения с этими странами позволяли нам раньше поставлять им технику, организовывать планирование к применению на длительных период времени. Опыт и некая практика совместной деятельности показывает, что здесь есть достаточный задел. А учитывая, что сейчас есть необходимость различными способами поставлять для российских предприятий те комплектующие, которые пока Россия не может производить, то страны ОДКБ могли бы стать таким шлюзом для поставок техники либо комплектующих, которые будут использованы для сборки продукции оборонно-промышленного комплекса России. И решение по Мантурову прямо говорит о том, что эта работа будет в ОДКБ наращиваться. Иными словами, если раньше ОДКБ рассматривался как механизм, благодаря которому Россия могла поставлять вооружение и спец технику, произведенную у себя по льготной цене, то сейчас этот же самый механизм может работать в обратную сторону. Это, как по мне, наиболее важное решение.
Второе, на что стоит обратить внимание, — это решение о формировании частей радиационной, химической и биологической защиты, которое было в планах строительства и взаимодействия совместных программ до 2025. Но сейчас оно подписано отдельным документом. Поэтому, кроме уже известных моментов как миротворческие батальоны, силы оперативного реагирования, появится новая сфера применения по линии радиационной, химической и биологической защиты.
Понятно, что это будет из тех частей, которые уже имеются в вооруженных силах стран ОДКБ. Но не у всех подобная специализация есть, поэтому тут лидерство будет за Россией. Однако поддержка в этом вопросе также нужна, как и в случае с производством и поставками комплектующих для военной техники.
— На саммите был согласован проект решения Совета Коллективной Безопасности о помощи Армении, которую Пашинян отказался подписывать. О какой помощи идет речь? Какую роль играет ОДКБ в армяно-азербайджанском кризисе?
— Главная идея подписания трехстороннего заявления от ноября 2020 года была в том, чтобы поставить буфер между Азербайджаном и Арменией, в тени которого была бы организована работа по делимитации/демаркации границы. ОДКБ там виделась в рамках некого правового присутствия, нежели фактического. Вряд ли кто-то мог предположить, что ОДКБ в коллективном своем воплощении вместе с Казахстаном и Белоруссией согласились бы участвовать в этой миссии. Тут скорее были бы представлены миротворческие силы России, но они уже присутствуют в той дислокации рядом с Карабахом, в которую они попали по факту совместного трехстороннего заявления от ноября 2020 года. Что касается самой границы, то, опять же, согласно этому заявлению, работа, которая должна была бы проводится по демаркации/делимитации, должна была быть под контролем пограничных войск России, которые стоят на границе Армении и Ирана. И идея была в том, что Россия должна была пограничными силами организовать мониторинг, контроль под своей эгидой. Но реалии внесли свои коррективы. И получается сейчас, что требования Армении заключаются в том, чтобы к границе Азербайджана были придвинуты какие-то силы, которые бы не позволили Азербайджану выдвигать свои части на границу и контролировать спорные участки с присутствием артиллерии. Получается, что Армения хотела бы переложить свою государственную ответственность по охране своей территории на коллективную организацию ОДКБ. Проблема заключается в этом. А учитывая, что сейчас особо нет резервов для такой работы, а пограничные войска не в компетенции оказывать какое-то силовое противодействие и проводить работы по пакету соглашений миротворческих сил, то поэтому и возникает неопределённость. Армения должна это делать своими силами, при этом договариваться, так как общая рамка соглашения о процессах делимитации/демаркации с Баку определена. Но этого не происходит по ряду обстоятельств, в том числе потому, что Азербайджан пытается ускорить эти решения периодическим давлением, которое он осуществляет со своей территории. Тут присутствует определенный тупик, и, каким образом будет ситуация разрешена в 2023 году, сказать трудно.
В логике экономических решений, последующих за трехсторонним заявлением от ноября 2020 года и дальнейших встреч, это открытие транспортных коммуникаций, соединяющих Азербайджан с Нахичеванской автономией и открывающих транзит грузов в Иран. Это главная экономическая логика, которая диктует и «проталкивает» политические решения, потому что этот проект, он выгоден всем. Для России это открывает дорогу в рамках коридора «Север-ЮГ», железнодорожное сообщение и т.д. Нормализация и начало реальных работ по восстановлению железнодорожной линии вдоль границы Армении и Ирана и автомобильного сообщения с новыми развязками позволит осуществить транзит грузов как в направлении из Ирана в Армению, так и в направлении из Азербайджана в Иран и Нахичевань. Эту работу нужно проводить прямо сейчас. Но до сих пор она оказывается под давлением различных политических обстоятельств. Стороны занимаются перетягиванием каната в попытке повлиять на эту работу. Это, видимо, не было до конца разрешено в ходе подписания первых документов, потому что не были сняты вопросы, связанные с тем, нужны ли досмотры грузов, каким образом будут рассчитываться тарифы.
Все эти моменты, они повисают в воздухе, а в ситуации непринятых решений по этим темам вклиниваются в политические разногласия. Поэтому картина недорисованная в плане начала транзита через территорию Армении в рамках этого Зангезурского коридора. ОДКБ здесь не играет определенной роли. Скорее это вопрос того, удастся ли России и Путину сблизить позиции Алиева и Пашиняна, учитывая все внешние факторы.