В рамках серии интервью по итогам года с экспертами Пресс-клуб «Джейран медиа» побеседовал с грузинским политологом Васо Капанадзе.
— Как вы оцениваете общие тенденции в российско-грузинских отношениях за уходящий год? Наметились ли какие-то контуры для выстраивания более широкого формата диалога между странами?
— Российско-грузинские отношения по-прежнему остаются непростыми на фоне того, что между двумя странами нет дипломатических отношений и нет политического диалога между властями двух православных государств. Хотя диалог всё более активно ведётся с участием отдельных политиков, политологов, экспертов, представителей молодёжи России и Грузии. Это может создать хороший фон для того, чтобы отношения в будущем году стали ещё более динамичными. Тем более, что в 2023-м году исполняется 240 лет с момента подписания Георгиевского трактата. Несмотря на сложный характер этих отношений, следует отметить и некоторые положительные факты, и тенденции, которые имеют место. После смены политической власти в Грузии в 2012 году, Грузия постепенно перестала быть анти-российской, резко смягчилась риторика представителей грузинских властей в отношении России.
— Грузинское правительство не присоединилось к международным санкциям против России, более того, руководство правящей партии и представители правительства отмечали, что это в большей степени навредит национальным интересам самой Грузии. Действия «Грузинской мечты» можно оценивать как стратегический расчет на налаживание отношений с Москвой? Какие ожидания от Москвы в самой Грузии?
— То, что грузинские власти выдерживают давление со стороны коллективного Запада и не присоединились к санкциям против России, как раз является залогом для оптимизма в плане постепенного налаживания и улучшения межгосударственных отношений. Действительно, эти действия можно расценивать как стратегический расчёт на налаживание отношений с Россией. В самой Грузии на этом этапе особых ожиданий от официального Москвы нет, разве что видны перспективы в плане отмены визового режима для граждан Грузии и возобновления прямых авиарейсов. В Грузии, в отличии от Украины, ведётся трансляция российских государственных телеканалов. Власти страны, в первую очередь исходя из интересов собственного народа, не поддались давлению со стороны Запада и не стали вводить санкции против России после начала СВО в Украине. Тем самым Грузия не попала в список более 50 недружественных России стран. А ведь серьёзное давление со стороны представителей США и ряда Европарламентариев время от времени всё ещё имеет место.
— Грузию прямо или косвенно призывали включиться в конфликт с Россией, однако грузинское правительство сумело обыграть ситуацию и сохранить политическую стабильность в стране. На фоне действий «Грузинской мечты» западные партнёры заговорили о вводе персональных санкций и стараются оказать давление на правительство. С чем Вы связываете ужесточённую риторику между грузинским правительством и западными партнёрами Грузии?
— Ужесточение риторики между грузинским правительством и западными партнёрами Грузии вызвано стремлением грузинских властей защитить свой суверенитет в условиях, когда рушится однополярный мир. Реально Грузия и Украина для НАТО нужны лишь в качестве инструментов для противостояния России. Грузия выполняла эту роль до 2012 года, а Украина – продолжает выступать в роли антиРоссии и в настоящее время. Соответственно, всё больше людей в Грузии осознают, что у НАТО имеются двойные стандарты в отношении расширения своих рядов и решение об этом принимается лишь из собственных геополитических и военно-стратегических интересов.
— На Южном Кавказе намечаются крупные интеграционные процессы, в большей степени экономического характера. Например, консультативная платформа «3+3», которая призвана наладить коммуникацию между странами региона и расширить их экономический и транзитный потенциалы. При каких условиях Грузия может принять участие в данном формате? В случае непредоставления статуса кандидата ЕС, насколько вероятен сценарий развития многовекторности в грузинской внешней политике?
— Несмотря на то, что консультативная платформа 3+3 призвана наладить коммуникацию между шестью странами региона и не является по сути своей политическим проектом и может способствовать расширению экономического и транзитного потенциала каждой страны, грузинские власти с осторожностью относятся к данному формату, исходя из того, что пятая часть территории Грузии контролируется Россией. Условия, при которых Грузия сможет принять участие в этом формате, должны определить грузинские власти в процессе будущих возможных политических консультаций с российскими властями. В случае, если Грузия не получит статуса кандидата ЕС, грузинская внешняя политика может смениться в сторону многовекторности скорее всего лишь при условии, если страна получит определённые реальные гарантии и перспективы в вопросе восстановления территориальной целостности. Поэтому в этом вопросе большую роль будет играть то, насколько активным станет в будущем политический диалог между властями двух стран и каких конкретных результатов удастся достичь в результате такого важного диалога. А пока нам остаётся лишь надеяться на то, что в ближайшем будущем будут созданы определённые предпосылки для начала такого диалога политического характера.