С чем связана активизация Миакела Минасяна, и войдет ли он официально в большую политику? Кто из старой правящей элиты может стать главным оппонентом Никола Пашиняна? На эти и другие вопросы Пресс-клуба “Содружество” ответил один из ведущих армянских политтехнологов Виген Акопян.
О чем говорит активизация зятя экс-президента Сержа Саргсяна Микаела Минасяна?
Ясно, что Микаел Минасян был известен как теневой деятель, который очень редко давал интервью, не любил показываться на публике, за исключением тех случаев, когда это была его дипломатическая деятельность, например отношения с Папой Римским.
Но, мы все понимаем, что у него были политические амбиции, владея большими медиаресурсами, а любой медиаресурс является также политическим ресурсом.
С ним постоянно связывали ту или иную политическую силу и сейчас в парламенте как минимум одну силу с ним связывают (ряд армянских СМИ связывает с Минасяном партию «Просвещенная Армения» – прим. ред.). Многие эксперты видят и в блоке «Мой шаг» людей, которые, в крайнем случае, в свое время ассоциировались с ним. Я думаю, рано или поздно Микаел Минасян должен войти в политическое поле уже официально, и это интервью, которое он дал – заявка, что он может постепенно войти в политический процесс открыто.
У меня сложилось впечатление, что он, возможно планировал сделать это позднее, но, возможно, процессы в стране и регионе ведут к тому, что он вынужден форсировать свое вхождение в политику. Во всяком случае, мне кажется, что определенные возникшие темы его просто заставляют быстрее вступить в игру.
Минасян и сейчас ассоциируется с Сержем Саргсяном или ведет уже свою собственную игру? Прямо будет участвовать в политических процессах или будет действовать из-за кулис?
Я думаю даже тогда, когда у власти была Республиканская партия Армении, у Микаела Минасяна была своя линия, своя игра, свои ресурсы и даже была своя команда как во власти, так и, возможно, в оппозиции. Я думаю, что с этой точки зрения сейчас он более чем автономен. Хотя это не означает, что он полностью автономен от Сержа Саргсяна.
Я считаю, что в этом процессе он будет стремиться играть автономно, так как очень хорошо понимает, что прямая ассоциация с Сержем Саргсяном сегодня для него не очень выигрышна. Думаю, что он пока предпочтет оставаться на втором плане, пока будут очень осторожные шаги. Он постарается сохранить свои ресурсы, в той или иной мере, не бросаясь видимо наращивать их, усиливать свое политической присутствие как во власти, так и в оппозиции. В том числе, как он говорил, могут быть и внесистемные силы. В своем интервью он говорил, что если жизнь не улучшится, то народ вновь выйдет (на улицу), и все это будет во внепарламентском формате.
Весь вопрос в том, будет ли он действовать в одиночку или вместе с другими силами. Здесь есть вопросы, которые связаны как с геополитическими течениями, процессами и возможностями, так и желанием других игроков активизироваться.
Кто из старой правящей элиты может претендовать на роль главного оппонента Никола Пашиняна?
Для меня символично, что хотя шли разговоры, что Серж Саргсян уйдет с поста лидера РПА, он остается на этом посту. Саргсян – давний игрок, умелый специалист во внутриполитических раскладах. Он очень хорошо понимает, что его фактическое или визуальное руководство ослабляет партию с точки зрения общественного восприятия и имиджа.
И все это означает, что на данный момент в партии пока не могут продвинуть кандидата, способного претендовать на пост председателя партии. То есть, для основных групп влияния в партии, в том числе спонсоров, нет кандидата, приемлемого для всех. Думаю, этим обусловлено то, что Саргсян остается. Он не может сделать лидером партии своего выдвиженца, независимо от того кто это, возможно, и Виген Саркисян.
Касаясь вопроса, кто может стать оппонентом Пашиняна… На мой взгляд, в оппозиционном поле идут серьезные брожения. Старые пытаются зализать свои раны, проводят ребрендинг, меняют номенклатуру, например, Дашнакцутюн осуществил какие-то изменения.
Пока позиция Дашнакцутюн не слишком четка. С одной стороны говорят, что через пять лет отправят этих домой, с другой – при встрече заявляют о сотрудничестве. Вроде как зарождается новый флирт, новый виток отношений, учитывая, что Пашинян поздравил их на пятый день съезда. Но в любом случае, они должны перестроиться и стать балансирующей силой, хотя бы на национальном фронте.
У республиканцев пока все сложнее, потому что, как я говорил, они не могут осуществить смену поколений на уровне председателя. Смена поколений, самоочищение, какие-то такие процессы начали и, возможно, продолжают, но вопрос лидера там не решен, и время работает против них.
В случае Роберта Кочаряна… Есть Роберт Кочарян, оказавшийся в тюрьме, но вокруг него не создается реальный конгломерат. Ни политический, ни даже общественный. Речь идет о влиятельном конгломерате. Поэтому говорить, что они могут быть фактором, я не возьмусь.
Я скорее считаю, что вакуум на оппозиционном поле, особенно внепарламентском, будет заполняться формированием новых сил, особенно консервативного, неоконсервативного или правого толка.
Сегодня есть вакуум. Прежние силы не могут пока прийти в себя и расположиться на оппозиционном поле, новые должны сформироваться. Процесс уже начался. Есть «Национальная повестка», есть пользующиеся авторитетом люди, которые выражают желание создать партию. Причем, все правого или консервативного толка.
Хотя люди уже и жалуются на власть Пашиняна, однако не видят реальной ему альтернативы. И Пашиняну было бы удобно, чтобы в качестве альтернативы ему обществу предстали старые силы: республиканцы с Сержем Саргсяном или Роберт Кочарян, так как это рассматривается самим обществом как нехорошая альтернатива.
Айк Халатян