Нормативная база для контроля над биологическим оружием и его разработками, несмотря на ряд попыток, не была доработана и адаптирована государствами, занятыми биологическими исследованиями и разработками.

Конвенция о биологическом оружии (КБО) вступила в силу в 1975 году 26 марта, и, согласно достигнутым договоренностям, государства-участники обязуются предоставлять ежегодные отчёты, включая данные об исследовательских центрах и лабораториях, информацию об объектах по производству вакцин, информацию о национальных программах исследований и разработок в сфере биологической защиты,информацию об эпидемиях инфекционных заболеваний и аналогичных явлениях, вызванных токсинами, публикацию результатов и поощрение использования знаний и контактов, информацию о законодательстве, нормативно-правовых актах и других мерах.

Однако завершить переговоры по разработке общего протокола не удалось. Ещё в середине 2000-х подобные встречи по КБО застопорились ввиду политических мотивов, и создание нормативной базы на основе консенсуса стало невозможным.

В конце марта появилась информация, что американское военное ведомство намерено отремонтировать и привести в рабочее состояние биологические лаборатории на территории постсоветских республик. Официально Москва давно высказывает озабоченность ростом числа биологических лабораторий близ российских границ. В странах ближнего зарубежья американцы создали целую сеть исследовательских объектов, которые вызывают вопросы у российского руководства. 

В первую очередь речь идёт о рисках, которые содержат функционирующие биолаборатории, созданные на деньги американских налогоплательщиков в бывших союзных республиках. 

Сеть американских биологических лабораторий функционирует в Армении, Азербайджане, Грузии, Узбекистане и Казахстане. Согласно существующим данным, в Армении действует 12 засекреченных объектов, занимающихся исследованиями под руководством силовых структур. В Грузии функционирует Центр Лугара, деятельность которого давно является предметом интереса не только для соседних республик, но и самих граждан страны. В третьей южнокавказской республике также созданы американские лаборатории, но службы государственной безопасности стремились опровергать это. Американские исследовательские лаборатории также функционируют в двух центральноазиатских республиках — в Узбекистане и Казахстане. В столице Казахстана работает Центральная референс-лаборатория (ЦРЛ), а в Узбекистане Региональная диагностическая лаборатория, построенная при участии Агентства США по сокращению угроз биотерроризма (DTRA). 

В Узбекистане развивалась обширная сеть исследовательских лабораторий: Ферганский и Андижанский санитарные эпидемиологические центры, Бухарская региональная лаборатория,Каракалпакская региональная лаборатория, Кашкадарьинская региональная лаборатория и Самаркандская региональная лаборатория. 

Такие лаборатории необходимы для понимания и борьбы с инфекционными заболеваниями. Однако реальность такова, что эти лаборатории создают риск биобезопасности, будь то в Китае, США или где-либо еще. В ходе одного из обзоров было выявлено более 1000 случаев заражения в лабораторных условиях в течение 25-летнего периода или в среднем одна инфекция в неделю. Наиболее часто выявляемыми причинами являются неправильное обращение с иглами или острыми предметами, обращение с животными, разливы или брызги и случайное попадание внутрь, но на них приходится лишь часть всех инфекций, приобретенных в лабораторных условиях. Предполагается, что причиной значительной доли остающихся инфекций являются непреднамеренные аэрозоли, однако во многих случаях фактический источник инфекции так и не выявлен. В случаях инфекционных заболеваний, когда инфицированные лабораторные работники могут затем передавать инфекционное вещество лицам, находящимся за пределами лаборатории, могут возникать общинные вспышки или даже глобальные пандемии.

Лаборатории на постсоветском пространстве представляют собой лишь часть широкого расширения числа американских лабораторий высокого уровня сдерживания, которое началось после террористических атак 11 сентября, и данная тенденция не показывает никаких признаков замедления. Нападения и последовавшие за ними конверты с Сибирской язвой привели к увеличению расходов на биобезопасность; в результате рост числа объектов расширил исследовательские возможности американцев. Но расширение также повлекло свои собственные риски. 

Ни одна лаборатория не является совершенной, и даже хорошо управляемые объекты страдают от нарушений. Новые лаборатории рассредоточены по территории, и ни один центральный орган не регулирует и не контролирует их распространение. Например, в самих США решение о строительстве лаборатории на Манхэттене, где расположен Канзасский университет, вызвало серьезные споры. Сторонники утверждали, что его расположение в крупном сельскохозяйственном кампусе может ускорить разработку средств, отвечающих на новые угрозы. Критики утверждали, что создание лаборатории, изучающей болезни животных в непосредственной близости от ранчо и откормочных участков было безрассудным и увеличивало шансы катастрофической вспышкивирусной инфекции.

Вместе с тем работа в лабораторных условиях молекулярной биологии предполагает регулярное воздействие широкого спектра опасных веществ. Несколько новейших исследований показали, что лабораторные работники могут иметь повышенный риск появления некоторых видов рака. Данные о характере и частоте облучения в таких условиях являются скудными. Тем не менее существует повышенный риск заражения сотрудников, а также распространения иных заболеваний, которые изучаются в лабораторных условиях, поскольку, как отмечалось ранее, подобные прецеденты имели место быть и гарантии полной безопасности быть не может, когда идёт речь о работе с вирусами.

В 1977 году мировая эпидемия гриппа забрала жизни около 700 000 человек. Идентичный штамму, который не распространялся в течение 15 лет, вирус, вероятно, возник в среде из лаборатории.

В 2001 году серия атак сибирской язвы в США убила пять человек и заразила 17. Предполагаемый преступник – Брюс Айвинс, покончивший с собой во время расследования, был ученым в правительственной лаборатории биобезопасности в Форт-Детрике. Двумя годами позднее вирус атипичной пневмонии дважды исчезал из высокозащищенной лаборатории в Китае (Китайский институт вирусологии в Пекине), заразив двух ученых и шесть других людей. Низкая заразность вируса не позволила тогда этим утечкам перерасти в пандемию.

В 2005 американские исследователи восстановили оригинальный вирус испанского гриппа 1918 года – самый смертоносный в истории – с трупа, эксгумированного из вечной мерзлоты. В 2007 году вспышка ящура крупного рогатого скота была вызвана утечкой сточных вод в лаборатории высокого уровня безопасности Института здоровья животных в Пирбрайте, Великобритания.

В 2013-2015 годах пресса сообщала о нескольких сотнях инцидентов в правительственных лабораториях высокого уровня безопасности, включая поставки неактивированных образцов смертельного гриппа, помеченного как сезонный грипп, и побег зараженных животных. Жертв тогда не было, но речь шла о таких патогенах, как смертельный грипп, Эбола и сибирская язва. В 2015 году Ральф Барич из Университета Северной Каролины и его команда создали химеру SARS-CoV-1 и коронавирус летучих мышей, разрабатываемый Вуханьским институтом вирусологии. Он преуспевает в заражении человеческих дыхательных клеток этим вирусом, вызывая протесты. В 2017 Канадская команда объявляет, что, покупая ДНК в Интернете, она сумела восстановить вирус лошадиной оспы. Этот сосед человеческой оспы – патоген чрезвычайной заразности, который наука уничтожила за десятилетия вакцинации. В 2019 В китайском городе Ланьчжоу более 10000 человек заражены бруцеллезом – болезнью крупного рогатого скота, которая вызывает у человека симптомы гриппа и может быть смертельной. Среди подозрений по поводу местного ветеринарного института власти говорят, что это был близлежащий завод вакцины, который «распылил» бактерии и вызвал инфекции.

Данные инциденты позволяют сделать вывод о том, что работа биолабораторий сама по себе содержит высокие риски для безопасности как самих сотрудников, так и гражданских лиц, проживающих вблизи объектов. Вполне целесообразно предположение, что повышенный международный контроль и работа наблюдательных миссий создали бы механизм, позволяющий снизить риски. Однако на данный момент единственный аргумент американской стороны заключается в том, что сеть биолабораторий отвечает интересам граждан тех стран, где они функционируют, и это вопреки существующим фактам о потенциальных рисках и угрозе здоровью и жизням гражданского населения. 

США открыто признали, что у них 336 биологических лабораторий в 30 странах мира, в том числе 26 на Украине. Тем не менее контракты указывают на то, что США подписали соглашения с 49 странами, и их намного больше, чем они признали. По словам Игоря Кириллова, начальника Сил радиационной, химической и биологической защиты России, США сформировали сеть из более чем 30 биологических лабораторий на Украине, что также больше, чем американская версия подсчета.

В рамках международных форумов США боятся разоблачить контролируемые Пентагоном биологические лаборатории. В течение длительного времени Вашингтон выступает в одиночку против создания механизма проверки для КБО. Несмотря на международное общественное давление, США никогда не разглашали специфику своих экспериментов в биологических лабораториях по всему миру, подчёркивая их«оборонительную» значимость. 

Когда обязательства не согласуются с фактами, продолжают происходить несчастные случаи со смертельным исходом, а кровожадные военно-промышленные комплексы участвуют в обязательных биологических исследованиях. Только открытость, транспарентность и контроль могут помочь рассеять подозрения общественности, устранить международную озабоченность и предотвратить катастрофические результаты. 

США больше не могут притворяться, что мир не видит или не заботится. Международное сообщество, в частности страны, в которых расположены американские биолаборатории, жаждут получить объяснения.