Ленты информационных агентств вечером 25 ноября запестрели сообщениями о французском признании независимости Нагорного Карабаха. Премьер-министр Армении Никол Пашинян по этому поводу заявил: «Решение Сената Франции историческое. Признание Арцаха (так в Армении называют непризнанную Нагорно-Карабахскую республику) входит в международную повестку». Напротив, администрация президента Азербайджана дала жесткую оценку резолюции верхней палаты парламента Франции. Помощник Ильхама Алиева Хикмет Гаджиев назвал этот документ «клочком бумаги, принятым во имя узких политических амбиций». В заявлении МИД Турции говорится о том, что решение французского Сената стало проявлением «нелепого и оторванного от фактов понимания ситуации». Что же в действительности произошло в Париже 25 ноября? Означает ли принятый документ радикальный разворот во внешней политике Франции? Можем ли мы говорить о создании прецедента независимости де-факто образований на просторах бывшего СССР странами, не являющимися частью постсоветского пространства? И в какой степени решение французских сенаторов способно повлиять на динамику нагорно-карабахского урегулирования в целом?
Что же принято в Сенате? Суть и идеи карабахской резолюции
Для ответов на поставленные выше вопросы попробуем определить, что же действительно было принято. В чем суть документа, который одни стали поддерживать, а другие гневно осуждать, скорее, как некий политический символ, но без его содержательного рассмотрения? Итак, Сенат Франции действительно принял резолюцию по Карабаху. Этот вопрос актуализировался в октябре 2020 года после военной эскалации в Закавказье. Тогда Валери Буайе, французский сенатор (представляет департамент Буш-дю-Рон) заявила о необходимости признания независимости Арцаха. В твиттере она следующим образом обозначила свою цель: «Противостоять продвижению Азербайджана в Нагорном Карабахе означает также противостоять распространению турецкого ислама по Европе». К этой формулировке мы еще вернемся, а пока лишь зафиксируем эту жесткую связку: эскалация карабахского конфликта и турецкая экспансия.
Впоследствии данная инициатива обрела форму документа, который подписали лидеры пяти крупнейших политических фракций верхней палаты французского парламента. По словам одного из его подписантов Эрве Марселя (представляет регион О-Де-Сен), принятие карабахской резолюции поддержали все основные силы в Сенате. В своем выступлении докладчик по резолюции сенатор Брюно Ретайо (представитель Вандеи) не стеснялся сгущать краски. По его словам, представленная резолюция стоит выше разногласий между разными партиями, так как она касается не отдельного конфликта, а французских ценностей. Сенатор заявил, что после того, как в противостояние в Карабахе вмешалась Анкара, оно перестало быть проблемой одного лишь Кавказского региона. Досталось и Эрдогану, которого Ретайо назвал «исламистом, экспансионистом и неоосманистом». Итог голосования налицо. 305 голосов «за» при одном «против».
Но есть принципиальный нюанс. Документ, поддержанный сенаторами, носит рекомендательный, а не юридически обязывающий характер. Верхняя палата парламента Франции не может признавать независимость того или иного образования. Она может выразить мнение по этому вопросу. И принятая резолюция, по своей сути, это ходатайство перед правительством Франции поддержать непризнанную НКР, чтобы использовать этот момент в ходе дальнейших переговоров как инструмент давления на неуступчивый Азербайджан и его союзницу Турцию.
Непризнанные образования: общее и особенное
В мире наряду с государствами-членами ООН существует немало образований с оспоренным статусом. Они имеют либо ограниченное признание (как Абхазия, Южная Осетия, Турецкая республика Северного Кипра, Тайвань/Китайская республика), либо не имеют его вовсе (Приднестровье). В некоторых случаях непризнанные республики принимают участие в переговорном процессе. Так было в случае с Приднестровьем, чей статус стороны в урегулировании конфликта с Молдовой признается (по крайней мере, пока) и официальным Кишиневом. Так было до начала 2000-х годов с Абхазией и Южной Осетией. Партнером по переговорам Израиля (после того, как был заявлен отказ от стремления к уничтожению Еврейского государства) официально стала ООП (Организация освобождения Палестины), которая не была в обычном смысле структурированным государственным образованием. Бывший автономный край Сербии Косово, объявивший в феврале 2008 года независимость в одностороннем порядке, признали (по состоянию на сентябрь 2020 года) 98 из 193 стран-членов ООН. Но по-прежнему в признании ему отказывают два постоянных члена Совбеза Организации объединенных наций (Россия и Китай), четыре страны-члена НАТО, а также пять государств Европейского союза. И потому Косово не представлено ни в ООН, ни в ОБСЕ, где противников его независимости намного больше (к ним относятся все постсоветские страны, имеющие проблемы с территориальной целостностью).
Нагорно-Карабахская республика/Арцах не признана никем, в том числе и Арменией. В сентябре 1991 года после ее провозглашения, Ереван не пошел на этот шаг, опасаясь сложностей с признанием собственно армянской государственности в результате распада СССР. Конфликт с соседней страной, да еще на фоне правовых противоречий вокруг границ, был в этом контексте не самой лучшей аттестацией. С приходом к власти Роберта Кочаряна возобладало видение, согласно которому сам Карабах пришел в Ереван. И потому нет необходимости распылять силы. Далее при Серже Саргсяне и Николе Пашиняне признание откладывали раз за разом, полагая, что такой шаг мог бы негативно повлиять на переговорный процесс. Как не раз и не два автору этих строк в личных беседах говорили высокопоставленные армянские чиновники, «мы своими руками не хотели хоронить мирные переговоры». Ведь согласно планам урегулирования («базовые принципы»), статус Карабаха должен был определяться при деоккупации собственно азербайджанских районов за рамками бывшей НКАО, а также посредством юридически обязывающего референдума. Но не в одностороннем формате.
При этом непризнанная НКР получала государственное финансирование от США, что было немыслимо в случаях с другими постсоветскими де-факто образованиями. В его поддержку выступали сенаторы Франции, американские политики, представители депутатского корпуса Австралии, ряда латиноамериканских стран. Так, в октябре 2020 года парламент австралийского штата Новый Южный Уэльс выпустил резолюцию с ходатайством о признании Нагорного Карабаха (61 голос «за» при одном против и одном воздержавшемся). Однако снова, как и в случае с Сенатом Франции, речь не идет о признании независимости. Эта инициатива – обращение к властям страны принять к рассмотрению казус Карабаха. Не больше, но и не меньше.
Право, сила и их применение
Новизна ноябрьской ситуации в том, что теперь с ходатайствами о признании выступают не законодательные органы отдельных штатов, регионов и муниципалитетов, а верхняя палата Франции. Страны-сопредседателя Минской группы ОБСЕ, постоянного члена Совбеза ООН, ядерной державы и одной из ведущих стран в Европейском союзе. Но дальше неизбежно встает вопрос о правоприменении. Старая дилемма между правом и силой снова возникает. В сегодняшней Грузии многие иронизируют по поводу того, что абхазскую и югоосетинскую независимость признали ряд «экзотических стран» вроде Науру или Никарагуа. Оставим на совести «шутников» их сарказм на грани фола. Если мы не стоим на той позиции, что некоторые страны «равней других», то и голос Венесуэлы важен не меньше, чем голоса США или Британии. В «сухом же остатке» готовность одного из ведущих мировых игроков России не просто принять пакет документов по поводу, но и гарантировать безопасность двух бывших автономий, отделившихся в результате конфликтов от Грузии. То есть применить широкий спектр ресурсов во исполнение своей декларации. Во многом по схожим алгоритмам действовала Турция на Кипре, в данном случае мы не оцениваем, а просто констатируем факты. Но готова ли Франция сегодня следовать этим путем? Думается, лучший ответ на вопрос дает нам госсекретарь при МИД Франции Жан-Батист Лемуан. По его словам, «одностороннее признание Францией независимости Нагорного Карабаха не было бы полезно никому: ни Армении, ни населению Карабаха, ни Франции, ни другим сопредседателям Минской группы (ОБСЕ), ни Европе».
Да, политическая идея запущена в широкий оборот. У нее были и будут симпатизанты. Известный писатель, философ и общественный деятель Бернар-Анри Леви заявил, что «Турция через посредника Азербайджан напала на маленькую Армению». К слову сказать, вторым виновником нынешней ситуации он назвал Россию. Впрочем, такой поворот для него не нов. Месье Леви последователен в своей критике действий Москвы хоть на Украине, хоть в Белоруссии. Но это лишь часть проблемы. Во Франции не за горами президентские выборы. И темы противостояния воинствующему джихадизму, вопросы контроля над миграционными процессами, а также «имперские» поползновения Турции будут в фокусе будущей предвыборной повестки дня. Развернется нешуточная конкуренция за освоение всего комплекса секьюритизации. И в этот контекст хорошо вписывается и Карабах, и продвижение темы заботы о малых странах. Те сюжеты, которые французская аудитория может позитивно воспринять. Как следствие, обращение к этим сюжетам. Добавим к данному списку и реальные противоречия Парижа и Анкары в Средиземноморье и на Ближнем Востоке.
При этом Франция – один из трех сопредседателей Минской группы. И одностороннее признание статуса Карабаха означало бы радикальное изменение роли Парижа, ее превращение из медиатора в патрона армянской стороны. Добавим к этому еще тот факт, что такой патронаж не обеспечен реальными военно-политическими ресурсами. И, естественно, он создал бы жесткую оппозицию таким действиям со стороны Анкары и Баку. Собственно говоря, по приведенным выше цитатам видно, что будущее время здесь не совсем уместно, негативная реакция на голосование в Сенате уже имеется.