В последние месяцы, а теперь уже можно утверждать, что и в последние годы, в Азербайджане реализуются весьма масштабные преобразования властных институтов и особенно радикальный характер приобретают институциональные перемены в экономическом блоке правительства. Надо отметить, что реформы касаются и кадровой политики. Налицо смена поколений среди руководящего звена целого ряда министерств и ведомств и очевидный упор в плане кадровых назначений на лица, получавших весьма знаковый опыт получения образования в соответствующих образовательных центрах Запада.
Необходимо отметить, что вполне очевидно, что и кадровые, и институциональные изменения в стране, конечно же, назрели и в этом плане, думаю то, что этот процесс затянулся, было связано не с управленческими способностями прежних руководителей многих министерств и ведомств, а с внутриэлитным балансом, разрушать который всегда бывает весьма непросто, а на Востоке, с его многовековыми традициями важности межличностных отношений, это как минимум вдвойне тяжелее. Поэтому понять осторожность с точки зрения кадровых перетурбаций можно. Что же касается реформ институтов, то надо понимать, что это почти всегда и почти везде сопровождается и кадровыми решениями. Вместе с тем не надо забывать специфику собственно азербайджанской экономики, где после обретения независимости зачастую деятельность целых институтов развития, причем не только государственных, была весьма плотно привязана и ассоциировалась с деятельностью отдельных чиновников и близких им групп влияния. При всех проблемах этого тренда первых десятилетий независимости, в условиях, когда экономический рост, который всегда априори возможен только за счет прироста инвестиций, достигался за счет в первую очередь притока инвестиций в нефтегазовый сектор экономики страны, этот тренд, опирающийся на баланс интересов, был в определенной степени оправдан, имея в виду то, что происходило в большинстве других постсоветских стран и то, что для нивелирования внешних рисков для социальной стабильности в стране нужен был внутриэлитный консенсус. Но мировой экономический кризис очевидно продемонстрировал то, что с научной точки зрения казалось давно неизбежным. Львиная доля иностранных инвестиций была направлена в сырьевой сектор экономики, что не могло не создавать системные слабости в экономике страны, а внутренние инвестиции были преимущественно государственными и, прямо скажем, с этим, учитывая проблемы в управлении государственными естественными монополиями, были значительные проблемы, о чем неоднократно и недвусмысленно говорил глава государства. А эффективного механизма института частных внутренних инвестиций, на мой взгляд, быть просто не могло, потому что эмиссия в стране была в основном заточена на покупку поступающих в страну нефтедолларов. Но с мировым кризисом во всем мире стали возникать проблемы с глобальным разделением труда и с международными инвестиционными потоками, которые хоть и были весьма несбалансированными и приводили к указанным выше проблемам, но они были и придавали толчок к пусть и некачественному, но экономическому росту в странах с сырьевой экономикой. Думаю, именно проблемы с международными инвестиционными потоками привели к тому, что формирование качественно новой модели экономического управления в стране стало просто необходимым. И если обратить внимание на суть этого процесса, становится, полагаю, очевидным, один весьма примечательный характерный тренд. В стране реализуются мероприятия, которые направлены на усиление роли государства в экономике, создаются новые государственные структуры, в определенном смысле напоминающие элементы планового хозяйства. Думаю, это неслучайно, поскольку президент страны чувствует и общемировые, и региональные, и республиканские тренды, которые отчетливо показывают, что без создания государственных институтов развития углубляющийся общемировой глобальный экономический кризис пройти будет крайне трудно для любой страны.
И тут возникает следующий вопрос: а возможно ли в рамках той либеральной экономической теории, по рецептам которой работают либеральные экономисты, строить качественно новую, опирающуюся на стратегическое планирование и государственные институты развития экономическую модель? Ответ на этот вопрос, думаю, однозначно отрицательный. С этим, на мой взгляд, в значительной степени и связано то, что чувствующий глобальные и местные экономические тренды глава государства идет на столь решительные меры, заставляя рыночников строить модель экономического управления с увеличением роли государства. Поэтому, думаю, надо ожидать продолжения, в том числе кадровых реформ, поскольку уверен, что далеко не все рыночники справятся с задачами, которые вытекают из новой реальности, и далеко не все они чувствуют новые мировые и местные реалии так, как это чувствует и понимает глава государства.