13 марта 1967 года сотрудник Государственного института азотной промышленности СССР Гайк Овакимян, собираясь на работу, увидел в окно клин журавлей. «Это за мной, – сказал он родным, – к обеду не ждите». Через несколько часов Гайк Бадалович скончался на рабочем месте – в своей лаборатории.
Тюрьма, ЧК, Москва
Гайк Овакимян родился 11 августа 1898 года в селе Джагри Эриванской губернии. Окончил школу и по достижении совершеннолетия перебрался в Александрополь (Гюмри), где работал на железной дороге. Там же вступил в ряды Всероссийской партии большевиков (ВКП(б). Летом 1920 года, в период недолгой независимости Армении, Овакимян был арестован дашнаками и получил длительный тюремный срок за участие в большевистском восстании. Однако уже в ноябре, после того как власть в Армении перешла в руки Советов, молодой революционер вышел на свободу. Какое-то время он работал в армянской ЧК, но вскоре был уволен из органов за несогласие с методами работы её председателя Георгия Атарбекяна. Вражда с ним вынудила Овакимяна уехать в Москву.
В столице наш герой поступил в МВТУ им. Баумана, а по завершении учебы был направлен стажёром на химические предприятия Италии и Германии. В конце 20-х годов XX века Германия активно сотрудничала с Советской Россией, восстанавливая свой военный потенциал. О своих имперских притязаниях заявил и лидер итальянских фашистов Муссолини. Мир начал движение к новой мировой войне. В этих условиях в недрах советской разведки был сформирован научно-технический отдел, основной функцией которого стал промышленный шпионаж. Овакимян был приглашён на Лубянку, где ему было предложено сменить сферу деятельности.
В феврале 1931 года Овакимян, в качестве служащего советского торгового представительства, отправился в Германию. На фоне активизации сотрудничества между Германией и СССР частые встречи советского инженера с немецкими коллегами не вызывали особых подозрений. В одном из донесений о деятельности Овакимяна говорится, что он «передал ценные материалы о химической промышленности, звуковых глубиномерах и оптических изделиях».
Новое назначение
Знание языков, высокая эрудиция и личное обаяние Овакимяна помогли ему быстро установить доверительные отношения с немецкими коллегами. За два года работы ему удалось завербовать четырех весьма важных агентов. Добытая им документация по синтетическому производству бензола и селитры вызвала фурор в научно-исследовательском институте Наркомата химической промышленности СССР. Однако в 1933 году Овакимяна срочно отзывают в Москву, и после личной встречи с начальником Иностранного отдела ОГПУ Артуром Артузовым он получает новое задание – в США.
Дипотношений между СССР и США тогда не было, но американский частный капитал весьма активно сотрудничал с Советской Россией. В 1924 году даже было организовано совместное акционерное общество «Amtorg» (Amtorg Trading Corporation), которое осуществляло посреднические услуги между американскими компаниями и советским Внешторгом.
После победы году на президентских выборах в 1932 году новый лидер США Франклин Рузвельт взял курс на сближение с Советами, и в ноябре 1933 года дипотношения между СССР и США были, наконец, установлены.
«Новый курс» оживил американскую экономику и дал импульс развитию науки. Научно-исследовательские институты США получили мощную поддержку своего правительства, за океаном произошла научно-техническая революция. Советскую разведку интересовали новейшие промышленные и военные разработки американцев. Это направление и предстояло возглавить Гайку Овакимяну. Прибыв в Америку в качестве чиновника «Amtorg», он поступил в распоряжение резидента советской разведки Петра Гутцайта из полпредства СССР в Вашингтоне.
Гутцайт в своих донесениях в Центр дал высокую оценку работе Овакимяна. Во многом это и предопределило его назначение на место Гутцайта после того, как того отозвали, а затем расстреляли как участника контрреволюционной организации.
С 1938 года Овакимян стал главой всей американской резидентуры. Работа усложнялась отсутствием проверенных кадров. Многие преданные идейные сотрудники были отозваны и расстреляны по ложным обвинениям. Дружба с «врагами народа» Гутцайтом и Артузовым вполне могла подвести Овакимяна под расстрел. Спасло его лишь заступничество нового руководителя разведки Павла Фитина, который сумел убедить Берию, что после отзыва Овакимяна советская разведывательная сеть в США будет дезорганизована.
«Чудовищное»
В 1939 году советские спецслужбы приступили к операции «Enormous» (англ.: «Чудовищное»). Цели её заключались в определении круга стран, ведущих работы по созданию атомного оружия, а также сборе сведений о содержании и ходе работ для скорейшего создания советской бомбы.
В те годы Гайк Овакимян работал на грани провала. В отсутствии достаточного количества кадров, на которые можно было бы опереться, он часто вынужден был лично встречаться с информаторами и агентами второго ряда. Параллельно он, как ученый, сотрудничал с Нью-Йоркским химическим институтом. За короткое время разведчику удалось завербовать будущего замминистра финансов США Гарри Уайта. Ему удалось добыть сведения об авиационных и морских приборах, бомбоприцелах, звукоулавливателях, теплоэлектронике, технологиях производства нефтепродуктов, каучука и т.д. Но главным достижением была установка контакта с супругами Розенбергами, которые позднее передали СССР секреты американского атомного проекта.
Частые передвижения Овакимяна по территории Штатов привлекли внимание американских спецслужб. ФБР отследило его контакт с агентом Октаном, который был уже перевербован. 5 мая 1941 года Овакимяна арестовали при передаче ему Октаном документов военного назначения. Он был обвинён в шпионаже, но внезапно выпущен под залог, а в июле 1941-го по личному распоряжению президента Рузвельта разведчик и вовсе был освобождён и вернулся в СССР. По некоторым данным, отпустить Овакимяна попросил лично Сталин. По другим сведениям, советский агент был обменян на троих американских. Американцы понимали, что вступление США в войну с Гитлером лишь вопрос времени, и не хотели ссориться с будущим союзником.
Возвращение
По возвращении в Москву Овакимяна ожидало непростое объяснение у Берии, который обвинил его в развале работы всей резидентуры. Но разведчик парировал эти обвинения, сказав, что в условиях массового отзыва опытных специалистов из США, ему приходилось проводить иногда по десять встреч с агентами в день, и что это не могло не отразиться на конспирации. Павел Фитин и в этот раз поддержал Овакимяна. Берия вынужден был отказаться от обвинений, а Овакимян продолжил работу сначала в центральном аппарате разведки, а затем и на посту заместителя управления НКГБ СССР, осуществляя руководство проектом «Enormous». Он сам составлял технические задания для советской разведки в Великобритании, США и Канаде.
Под руководством Гайка Овакимяна «Enormous» существенно продвинулся, и уже в 1949 году у СССР появилась атомное оружие. Правда, к тому времени Берия уже «выдавил» генерал-майора Овакимяна из органов. В реорганизованной структуре МГБ СССР, человеку отработавшему 15 лет нелегалом и передавшему в СССР тысячи секретных материалов, попросту не нашлось места.
Узнав об этом, председатель Бюро по энергетике, химической и лесной промышленности при Совмине СССР Михаил Первухин тут же предложил 49-летнему генералу возглавить научно-исследовательский институт. Но уже в 1954 году, во время антибериевской кампании, решением ЦК КПСС Овакимян был лишен звания генерала, звания Героя Советского Союза и смещен с должности директора института.
Остаток жизни профессиональный разведчик и талантливый ученый Гайк Бадалович Овакимян провёл в Государственном институте азотной промышленности СССР, где возглавлял одну из лабораторий. Похоронен на армянском кладбище в Москве в 1967 году.