Почему армянские организации диаспоры продолжают активно оказывать гуманитарную помощь Армении и Арцаху после завершения войны? Изменилось ли отношение в диаспоре к участию в оказании помощи? Каким должно быть взаимодействие диаспоры и Армении, и должна ли диаспора принимать участие в политической жизни и исторической Родины? На эти и другие вопросы Пресс-клуба «Джейран медиа» ответил директор Армянского Музея Москвы и культуры наций, сопредседатель Объединения армян России (ОАР) Давид Тоноян.
Боевые действия закончились, но ваша организация по-прежнему продолжает активно оказывать гуманитарную помощь в Армении и Арцахе. Почему?
По одной основной причине – наши соотечественники, как военнослужащие, так и вынужденные переселенцы, нуждаются в этой помощи. Вопросами переселенцев государство уже занимается, какие-то вопросы оно закрывает, но все равно это можно назвать гуманитарной катастрофой. И государство сейчас, мы понимаем, к сожалению, не в состоянии решить эту проблему. Поэтому мы продолжаем этим заниматься. И так сложилось, что у нас есть ответственность перед нашими соотечественниками, с кем мы изначально работали, кому изначально помогали. И у нас с ними уже прямая связь, они очень рассчитывают на нашу помощь.
И мы не рассчитывали, но получилось так, что после 10 ноября объем помощи нашим военнослужащим и ребятам на передовой – добровольцам, контрактникам, срочникам – вырос. То есть сейчас им больше требуется помощь, чем во время боевых действий. Во время военных действий было примерно понятно, какая именно помощь была им нужна, мы знали, как это все доставлять, где находить, а после 10 ноябрявсе резко изменилось. И предметы первой необходимости на передовой изменились, начали новые позиции создавать, и, к сожалению, государство этим вопросом должным образом не занимается. То есть ребята, самое элементарное, нуждаются в лопатах, чтобы создать новые укрепления, выкопать новые траншеи.
На какие сферы ваша организация сейчас ставит акцент в оказании помощи? Это социальная помощь, помощь военнослужащим, помощь в лечении?
80 процентов – это передовая, это границы Армении – то, что относится к границам и нашим соотечественникам, которые стоят на этой границе. Это – самая главная помощь. Мы практически не занимаемся ранеными солдатами и семьями погибших, потому что, к счастью, есть очень много инициатив, которые оказывают помощь в этой сфере.
20 процентов – это гуманитарная помощь переселенцам – вопрос жилья, вопрос социальной помощи, одежды и т.д. и помощь в переезде обратно в Арцах. Если есть семьи, которые возвращаются, мы оказываем им необходимую помощь. Это занимает, наверное, процентов 20 нашей деятельности. А 80 процентов – это все, что относится к границам.
Вы как бы служите неким мостом между диаспорой и людьми в Армении, в Арцахе. Во время войны мы видели, какой подъем был в диаспоре и желание помогать. В послевоенные месяцы все так же, или произошли какие-то изменения?
Желание как-то помочь есть у всех. Во время боевых действий все понимали, что помощь нужна сейчас, они не думали, не обсуждали какие-то политические моменты в Армении, хорошие или плохие, они просто оказывали эту помощь. После военных действий подход немного изменился. Люди думают, а стоит сейчас или не стоит, помощь дойдет или не дойдет, потому что мне и многим известно, что не вся помощь вовремя или вообще, в принципе, дошла до адресатов. Поэтому люди сейчас сто раз думают и только потом отправляют эту помощь в Армению.
Естественно, уменьшились объемы этой помощи – как финансовой, так и гуманитарной. В первом случае потому, что большинство людей отдали все, что у них было, то есть это были не самые богатые представители диаспоры, с кем лично я на связи и общаюсь, а потому и знаю их возможности. Люди за все это время, в течение двух месяцев, отдали практически все, что у них было, все сбережения. Это первая причина, почему уменьшился объем.
Вторая причина – они увидели, что не вся помощь доходит до адресатов или доходит не в полном объеме. Масштабы помощи из России были колоссальны! Вы просто не представляете какого объема помощь уходила отсюда! Сложилось так, что ежедневная связь с Арменией была только у российской диаспоры. Это произошло из-за коронавируса, из-за закрытых границ. Поэтому прямая связь, авиасообщение были только с Россией, в основном с Москвой, и наша диаспора, можно сказать, приняла эту ответственность, поднялась сразу и добросовестно делала свою работу. И после того, как выяснилось, что помощь доходит не в полном объеме, естественно, появилось очень много разочарованных.
И третья причина уменьшения помощи – это именно внутриполитическая ситуация в Армении. И у многих доверие или уменьшилось, или отсутствует к руководителям-чиновникам в Армении, поэтому часть нашей диаспоры пока просто не принимает участия в каких-то благотворительных проектах, а часть решили просто связаться с нуждающимися – солдатами, переселенцами – и оказывать адресную помощь.
Все время говорится о поисках оптимального формата взаимодействия диаспоры и Армении. Вы – активная организация в диаспоре. На Ваш взгляд, каким должно быть это сотрудничество? Сейчас много говорится о каком-то политическом участии диаспоры в делах Армении, однако, надо признать, в Армении разный подход к этому. Некоторые считают, что диаспора просто должна помогать, но при этом не вмешиваться в политику. Что нужно сделать, чтобы улучшить взаимодействие между диаспорой и Арменией?
Форматов, на самом деле, много. Нет одной формулы, по которой нам всем надо работать. Это как официальная линия сотрудничества, так и неофициальная линия взаимодействия с диаспорой и с ее конкретными представителями.
Естественно, этим должен заниматься не только офис диаспоры при аппарате премьер-министра. Во-первых, только офис с этим не справится, тут нужна серьезная структура. Если так посчитать, возьмем любое министерство, и возьмем любое министерство, которое представляет, скажем так, интересы определенного количества граждан. Самое большое количество интересов представляет министерство диаспоры – у него несколько миллионов бенефициаров, и это министерство должно обеспечить вот это сотрудничество, связь с диаспорой. Поэтому абсурд, когда министерство превращается в некий маленький офис. И это — первая проблема.
Согласен ли с мнением, должна ли диаспора участвовать в политической жизни Армении или нет? Этот вопрос, естественно, мы обсуждаем. Должна принимать, но в каком виде – вот это самый главный вопрос. Я лично, например, не сторонник какого-то прямого участия представителей диаспоры во внутриполитической жизни Армении. Во-первых, сначала надо разобраться с диаспорой, потому что она далеко не везде идеально организована и структурирована. И кто будет представлять интересы диаспоры – это большой вопрос. Но очень много примеров, очень много государств, где достаточно удачно взаимодействуют с диаспорами. И очень много придумывать не надо, надо смотреть на их опыт. Это Китай, Польша, Израиль.
А диаспора тоже должна пересмотреть свое отношение именно к армянскому государству. Это мы сами из себя делаем благотворителей, то есть нас устраивает такой формат взаимодействия, мы даем деньги и делайте, что хотите, назовите нас хорошими, а дальше вся ответственность пусть уже лежит на вас за распределение этих денежных средств или других ресурсов. Мне кажется, такое отношение неправильное. Во-первых, надо отойти от такого формата взаимодействия как благотворительность, перейти к инвестициям. И нести ответственность за эти инвестиции. Когда ты инвестируешь, ты, естественно, заинтересован, куда пойдут эти средства, как их будут распределять, и какой результат будет. И это уже прямое вовлечение в общественную жизнь Армении. Вот это один из форматов взаимодействия с диаспорой.