Казахстанский эксперт рассказывает о главных трендах экономики на предстоящий 2019 год
Экономика Казахстана в 2019 году будет развиваться, как и прежде – без особых эксцессов и с небольшим ростом. Ожидать не придется, как головокружительных успехов, так и серьезных катаклизмов. Вообще, резких изменений в наступившем году не будет. Главное здесь то, что прогнозы «клинических пессимистов», все время нагнетающих приближение страшной катастрофы, не сбудутся. В этом уверен известный казахстанский экономист, советник председателя Нацбанка РК Айдархан Кусаинов, который в интервью ИАЦ поделился своим видением развития экономической ситуации в стране и за ее пределами.
— Айдархан Маратович, накануне новогодних праздников казахстанские эксперты вновь завели речь о валютном курсе: «400 тенге за один доллар». Этому способствовало развитие ситуации, когда в обменниках доллар к концу 2018 года стал торговаться за 384 тенге. На ваш взгляд, такие прогнозы и опасения оправданы, перешагнем ли мы рубеж в 400 тенге за «американца»?
— Нужно отметить, что разговоры о «400 тенге за доллар» и даже выше, ведутся уже давно. На моей памяти об этом говорят три последних года. И все время это преподносится под соусом: мол, что-то должно измениться после того, как мы пройдем отметку в 400 тенге, мы обязательно станем жить хуже, настанет экономический коллапс. Но ничего не происходит, мало того, даже если бы за эти три года доллар подскочил бы до 400 тенге, а потом бы сдал назад, я слабо представляю, как бы это разительно отличалось от картины, когда он колеблется в коридоре от 370 до 384 тенге. Ничего бы принципиально не изменилось, на доходах казахстанцах, на ценах это бы абсолютно никак не сказалось, никакого бы «конца света» не настало. Это лишь позволило бы некоторым «глашатаям катаклизма» воскликнуть: «Ну я же говорил!».
Следует четко понимать, что казахстанская экономика сильно не растет, но и не падает последние несколько лет и так продолжится дальше. Мало того, возможно в 2019 году нас ожидает некоторый рост. Но, в принципе, мы будем балансировать на привычном сейчас уровне – 4 % роста ВВП в год. Этому имеются объективные факторы.
Во-первых, основную фазу кризиса мы прошли еще в 2015-2016 годах, после чего наметился небольшой рост экономики. Во-вторых, нам помог случай по теории «нет худа без добра». Дело в том, что масштабных инвестиций извне в казахстанскую экономику в годы, предшествовавшие кризису, не вливалось. Потому что национальная валюта «тенге» была очень сильной, стоимость рабочей силы была дорогой, плюс существовало мощное конкурентное преимущество местного бизнеса за счет постоянной подпитки от государства: госинвестиции, льготы и государственные субсидии. Это делало невозможной конкуренцию пришлого иностранного бизнеса с местным казахстанским, поэтому деньги из-за рубежа в отечественную экономику не приходили. Да, это плохо. Но это «плохо» развернулось на 180 градусов и вдруг сработало для нас в положительную сторону – теперь некому выводить деньги из нашей экономики. То есть, оттока капиталов не намечается, потому что не было их притока. Парадоксально, но это так. И это позитивным образом будет сказываться на нашей экономической ситуации.
Таким образом, продолжится государственное льготное финансирование отраслей экономики, которое и будет создавать стабильный небольшой рост в 3-4 % ВВП.
В этой связи даже замедление мировой экономики нам не страшно. Вот, если бы у нас был мощный экспорт, который бы обеспечивал 10 % роста ВВП в год, вот тогда бы нам пришлось бы «поежиться», опускаясь до 4 %. А сейчас, когда у нас и так 4 % в год, нам некуда падать, поэтому тренды на мировых рынках проходят нас стороной. И это тоже, как ни странно, получается к лучшему.
Многое идет от того, что казахстанцы привыкли когда-то жить в фиксированном курсе тенге. Это приводило к тому, что как только цена на нефть начинала сдвигаться вниз, все сразу же ожидали ослабления курса тенге. Но как раз плавающий курс, при котором мы живем сейчас, вобрал в себя абсорбировал все эти риски. Я говорил как-то, что тенге у нас сезонно переослаблен, что при прочих равных, мы должны были иметь «350 тенге за доллар» когда он был «370 тенге к американской валюте». Это значит, что сейчас не стоит ждать резкого падения национальной валюты, потому что любые негативные тенденции по уменьшению стоимости нефти на мировом рынке, наша валюта в себя уже забрала.
И потом следует учитывать, что в период, предшествовавший кризису 2008-2009 года к нам, действительно, заходили десятки миллиардов долларов, преимущественно в банковский сектор. В свою очередь, банки надували пузырь на строительном рынке, который лопнул, все остановилось, а деньги попросились обратно. Для сравнения, тогда портфель банковского сектора на 50 % состоял из кредитов в строительную сферу и торговлю. То есть, кредитовался «пузырь» и импорт. Сейчас же, сегмент торговли и строительства в портфеле казахстанских банков ощутимо сократился – 25 %. Одновременно, 20 % кредитного портфеля сегодня составляет отрасль промышленности, а еще 15 % — транспорт. Промышленность и транспорт – это очень доходные, постоянно генерирующие кэш сегменты рынка. Вкладывать в них выгоднее и безопаснее. Таким образом, можно говорить о том, что по сравнению с кризисом десятилетней давности, отечественные банки учли преподанный урок и значительно диверсифицировали, обезопасили свой портфель.
— Раз уж разговор коснулся банковского сектора, то каковы на ваш взгляд перспективы его развития, ведь в минувшем 2018 году его не обошла череда скандалов, банкротств, поглощений и укрупнений.
— За последние три года банковский сектор «вычищен» где-то на 4 триллиона тенге. Это масса составляла проблемные кредиты и долги. Только фондом проблемных кредитов выкуплено 2 трлн. тенге. На этом фоне часто можно услышать, что процесс кредитования в Казахстане стагнирует. Но если реально разобраться в текущей ситуации, то мы увидим совсем другую картину. Так, в настоящее время внутри казахстанской экономики выдано новых «свежих» кредитов где-то на 1 трлн. тенге. При этом, если вспомнить ситуацию с пятью проблемными казахстанскими банками, у которых была отозвана лицензия, то они как раз навыдавали кредитов примерно на эту же сумму – 1 трлн. тенге. Соответственно, получается, что доля проблемных кредитов в экономики замещается и нивелируется новыми «свежими» работающими кредитами на ту же сумму. На один триллион «убитых» кредитов появился один триллион «живых» кредитов.
Потом, по программе оздоровления Национальным банком выдано банкам второго уровня в качестве льготных кредитов 600 млрд. тенге и участники этой программы уже создали провизии на свои проблемные кредиты.
И поэтому получается картина: да, за последние годы 4 трлн тенге были изолированы, выключены из банковской системы, но все равно банки сейчас заходят в этот год с ликвидностью и с нормальными портфелями без рисованных кредитов. Все активы находятся сейчас в работающем состоянии, а банковская система, можно сказать, оздоровлена на 100 %.
Имеется и положительная динамика дедолларизации выданных кредитов. Долларизация уменьшилась в два раза по сравнению с 2009 годом, когда долларовые кредиты составляли 40 % портфеля, выданных населению. Теперь эти цифры не узнать – 2-3 %. Похожая ситуация «на уменьшение» и у бизнеса: было 45 % кредитов в иностранной валюте, стало – 25 %.
Сложилась уникальная ситуация, когда к возможным шокам готова и экономика, и банковская система, и сами граждане. Но как я уже сказал острую фазу кризиса мы прошли уже в 2015-2016 годах, а значит теперь мы будем идти постепенно вверх, даже когда весь остальной мир по причине замедления мировой экономики, начнет испытывать трудности с оттоком капиталов.
Здесь еще очень важно упомянуть и то, что в Казахстане изменилась и экономическая политика на предстоящий год. Введено прогрессивное налогообложение, объявлена налоговая амнистия, повышение заработных плат. По сути, введено снижение налогового бремени на малый и средний бизнес за счет снижения выплат подоходного налога, который в РК работодатель платит за работника. Более того, заморожен рост тарифов ЖКХ, что тоже прямо скажется на малом и среднем бизнесе. Потому что сегодня помимо обычных граждан, основным потребителем коммунальных услуг выступают многочисленные субъекты МСБ: магазины, химчистки, парикмахерские, автомойки и т.д. Выходит, что параллельно с сокращением затрат МСБ, постепенно начнут увеличиваться, расти доходы граждан.
— А как ситуация в экономике будет развиваться у наших соседей, ведь не секрет, что этот фактор прямо или косвенно затронет и Казахстан.
— Еще раз повторю, что весь негатив мы уже «съели». То же самое можно отнести и к нашим соседям. Наш ближайший сосед и партнер по ЕАЭС – Россия прошла наиболее чувствительный период кризиса в предыдущие годы. Подчеркну, что, как правило, в любом кризисе опасаются прихода трех явлений, их сочетания: замедления роста мировой экономики, резкого оттока капитала, торговых войн. Так вот, россияне испытали на себе основной удар этого кризиса в 2014 году: отток капитала, торговые войны и санкции. Физически они прочувствовали это на себе еще тогда, а потому за последующие годы они перестроились и готовы к любым мировым катаклизмам, потому что уже живут в новых условиях. Что же касается, Китая, то эта страна, кстати, на 10 % девальвировала свой юань. Это говорит о том, что Поднебесная тоже учитывает риски, внешние факторы и умеет к ним готовиться.
Валерий Сурганов